Любимцем штаба армии был его комиссар Николай Николаевич Амосов. Высококультурный, душевный человек, он умел всегда найти доброе слово для каждого работника штаба. Будучи тяжело раненным при выходе из окружения, он показал себя мужественным человеком, боевым товарищем, душой всего коллектива штаба.
Много хороших слов можно сказать о начальнике артиллерии армии Михаиле Михайловиче Барсукове. Это был человек, который мало говорил, но много делал. Его талант широко развернулся в ходе войны: он командовал артиллерийским корпусом прорыва, вырос до генерал-полковника артиллерии — командующего артиллерией одного из фронтов.
…После моего доклада командарму об общей обстановке в полосе фронта, и в частности на нашем направлении, мы приступили к работе. Прежде всего вместе с начальником оперативного отдела Владимирским начали с организации управления дивизиями, передаваемыми в состав армии. В каждую из них был направлен оператор — направленец для установления личных связей и выяснения обстановки. Развернули и оборудовали передовой командный пункт и тыловой пункт управления. Хочется подчеркнуть, что врастал я в свою новую должность уверенно, ибо чувствовал на каждом шагу широкую поддержку со стороны моих заместителей и начальников родов войск и служб. Кроме того, пригодился и многолетний опыт предвоенной штабной работы в различных звеньях — в полку, дивизии, корпусе и Инспекции кавалерии РККА.
Большую заботу и внимание проявлял к работе штаба и Яков Григорьевич Крейзер. Менаду нами сразу установились и поддерживались хорошие деловые взаимоотношения.
Изучение обстановки, подчиненных соединений, знакомство с их командирами, начальниками штабов, командирами полков осуществлялись нами непосредственно на боевых участках. Первая моя поездка была в 137-ю стрелковую дивизию полковника И. Т. Гришина. Это 6ыл опытный комдив, впоследствии выросший до командующего 49-й армией, отлично проявивший себя в этой должности. Затем я побывал в 269-й стрелковой дивизии полковника А.Е. Чехарина, в 280-й генерала С. Е.Данилова.
Армия почти не располагала средствами усиления. Правда, нам придали дивизион реактивных минометов, прозванных впоследствии «катюшами». Это было новое грозное оружие, и я в те дни впервые познакомился с его огневыми возможностями.
Но вернемся несколько назад и рассмотрим обстановку, которая складывалась на стыке 13-й и 50-й армий, то есть как раз на том боевом участке, который передавался 3-й армии.
В конце августа противник силами двух танковых и одной моторизованной дивизий из состава 47-го моторизованного корпуса предпринял наступление на Трубчевск. Удары наносились на нескольких направлениях: на Почеп, Семцы, Мосточная, ст. Знобь. 13-я армия не выдержала ударов врага и, понеся большие потери, отходила за Десну. В этой неблагоприятной для нас обстановке фронт утром 29 августа нанес по противнику довольно сильный контрудар в направлении Трубчевск, Погар. Он пришелся по флангу группы Гудериана. В контрударе участвовали подвижная группа генерала Ермакова (108-я танковая дивизия, 141-я танковая бригада и 4-я кавалерийская дивизия) и три дивизии 13-й армии, в том числе 137-я и 269-я стрелковые, переданные в состав армии. Я напомнил эту обстановку, ибо как раз в это время мы проводили все организационные мероприятия по приему соединений, их боевых участков и налаживали управление войсками.
Контрудар фронта превратился во встречное сражение наших войск с моторизованным корпусом Гудериана и пехотными дивизиями 2-й немецкой армии. А. И. Еременко утверждает, что в «этом сражении участвовало со стороны противника до 500–600 танков и с нашей стороны — 250–300. Неприятель потерял в этом районе несколько тысяч солдат и офицеров и не менее 200 танков»[3]
Не берусь утверждать, но мне думается, что приведенные цифры несколько преувеличены.
Главный результат этого контрудара, на мой взгляд, состоял в том, что мы изрядно потрепали некоторые части Гудериана. Личный состав убедился, что фашист не так страшен, как он себя стремится показать, труслив и что если на него нажать как следует, то он побежит без оглядки. Но в том-то и дело, что силенок для того, чтобы нажать на врага, у нас как раз и не хватало.
На освобожденную от врага территорию мы с Михаилом Михайловичем Барсуковым поехали специально, чтобы посмотреть доставшиеся нам трофеи. Разбитые немецкие минометы, орудия, сожженные танки и автомашины, брошенные при поспешном отступлении боеприпасы и различное военное снаряжение — зрелище в ту пору для нас новое.