Заслушав мой доклад о состоянии войск армии, Николай Федорович сказал:
— По имеющимся данным, в ближайшее время ожидается наступление противника на Курск. Обстановка может сложиться так, что армии придется по тревоге выходить на угрожаемое направление. Поэтому все части и соединения необходимо привести в полную боевую готовность, с тем чтобы обеспечить их быстрое прибытие в назначенные районы.
После этого я встретился с генералом С. П. Ивановым, который возглавлял штаб фронта. Он ознакомил меня с общей обстановкой на советско-германском фронте и более подробно — в полосе фронта.
Поскольку армия могла быть задействована в составе фронта уже в период оборонительного сражения, то мною заранее с группой офицеров штаба была проведена рекогносцировка местности и дорог на вероятном направлении действий армии — Обоянь и Прохоровка. В ходе рекогносцировки состоялась обстоятельная беседа по вопросам взаимодействия с командующим 6-й гвардейской армией генерал-лейтенантом И. М. Чистяковым на его наблюдательном пункте.
Утром 5 июля 1943 года началась Курская битва. Ударные группировки немецко-фашистских войск двинулись на Курск с севера и юга.
Мы внимательно следили за ходом развернувшихся ожесточенных сражений на Воронежском и Центральном фронтах. А обстановка там все больше обострялась, особенно в полосе 6-й гвардейской армии Воронежского фронта, где противник наносил главный удар.
В ночь на 7 июля из состава нашей армии убыл на этот фронт 10-й танковый корпус, который к полудню сосредоточился в районе Прохоровка, Ямки, Правороть. Через день пришел и наш черед. Прилетевший 8 июля на командный пункт армии генерал-полковник И. С. Конев сообщил, что приказом Ставки 5-я гвардейская армия переходит в подчинение командования Воронежского фронта, и тут же поставил задачу: к утру 11 июля выйти на рубеж реки Псёл, занять оборону и не допустить дальнейшего продвижения противника на север и северо-восток. И. С. Конев предупредил, что восточнее Прохоровки к исходу дня 9 июля сосредоточиваются корпуса 5-й гвардейской танковой армии генерал-лейтенанта танковых войск П. А. Ротмистрова.
Итак, армия получила боевую задачу совершить форсированный 120–140-километровый марш и занять оборону. Необходимо подчеркнуть, что командованию, штабу и соединениям армии в период с 8 по 23 июля (до окончания оборонительного сражения на Воронежском фронте) приходилось действовать в чрезвычайно сложной обстановке. За этот отрезок времени нам пришлось дважды переходить к обороне и дважды организовывать наступление. Причем переход от одних действий к другим осуществлялся в крайне сжатые сроки.
Выдвижение армии на указанный рубеж мы провели организованно и быстро, этому помогла проведенная заранее рекогносцировка… Согласно принятому мною решению штаб армии, возглавляемый генерал-майором П.И. Ляминым, В Считанные часы спланировал марш: наметил полосы и маршруты движения для корпусов, рубежи регулирования, районы привалов. Для каждого корпуса выделялось по четыре маршрута, из расчета два на каждую дивизию первого эшелона. Для штаба армии и армейских частей выделялся отдельный маршрут. В это время мною были поставлены задачи на марш командирам корпусов, частям и соединениям армейского подчинения.
Закончив с организацией марша, я с членом Военного совета генерал-майором Л. М. Кривулиным, командующими артиллерией, бронетанковыми войсками, армейским инженером, группой офицеров оперативного и разведывательного отделов штаба, подразделениями связи выехал вперед, в район нового расположения КП армии — лес в 1,5 км юго-западнее Яригино. Контроль за совершением марша осуществлял, мой первый заместитель генерал-майор М. И. Козлов, а также начальник штаба, которые следовали с колонной штаба армии по центральному армейскому маршруту.
Армия не была обнаружена авиаразведкой противника и совершила марш без каких-либо помех. Ее прикрытие с воздуха осуществлялось силами 29-й зенитной артиллерийской дивизии (командир дивизии полковник М. А. Вялов), которая двигалась от рубежа к рубежу на уровне колонн соединений корпусов первого эшелона. Кроме того, войска армии очень хорошо прикрывались истребительной авиацией Степного фронта.
10 июля в районе КП армии я встретил представителя Ставки Верховного Главнокомандования Маршала Советского Союза А. М. Василевского. Это была моя первая встреча с Александром Михайловичем. Я доложил ему о состоянии армии, а также о полученной задаче. Александр Михайлович был очень озабочен. Он сказал мне: