В моей памяти никогда не изгладятся воспоминания об умелых и дерзких действиях воинов двух 5-х гвардейских армий — танковой и общевойсковой — в сражении под Прохоровкой. Беспримерная стойкость, массовый героизм были нормой поведения всех гвардейцев в этом кровопролитном сражении.
…В 12 часов 15 минут пехота и до 100 танков противника предприняли контратаку в направлении высоты 230,7. Вскоре в этот район прорвалось более 40 танков и несколько сотен мотоциклистов. Находясь на наблюдательном пункте, оборудованном на этой же высоте, я приказал командиру 233-го гвардейского артиллерийского полка подполковнику А. П. Ревину уничтожить фашистские танки. В ожесточенном бою, развернувшемся на южных скатах высоты, гвардейцы-артиллеристы стояли насмерть.
Находясь ОТ места боя в 200–300 метрах, я наблюдал за ним. Как сейчас вижу сержанта, коммуниста, командира орудия Андрея Борисовича Данилова — сибиряка-красноярца, воина-сталинградца. Рядом с ним стояли насмерть украинец Панченко, казах Ибраев, башкир Абдульманов, узбек Латынов, мордвин Панкратов. Когда в неравном поединке с врагом пал весь расчет, Данилов продолжал единоборство с наступающими танками. После гибели соседнего расчета к орудию встал командир полка Ревин. На моих глазах Ревин поджег вражескую «пантеру», а гвардейцы-артиллеристы автоматным огнем и гранатами остановили мотоциклистов.
На поле боя остались 16 сожженных танков с крестами на бортах и сотни трупов вражеских мотоциклистов и автоматчиков. Но и многие воины-гвардейцы навсегда остались лежать у подножия высоты 236,7…
Вся армия знала отважных бронебойщика Мухтара Амирова, командира роты гвардии старшего лейтенанта Давыдова, командиров батальонов гвардии майоров Козубского, Ветушкина, командиров полков гвардии подполковников Заярного, Панихина, Власенко, Белецкого, зенитчиков дивизии полковника Вялова и многих других. С особой теплотой хочу отметить одного из командиров полков 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии — подполковника П. П. Назарова. Надо сказать, что он не был кадровым военным. До войны окончил Московскую консерваторию и стал хорошим музыкантом. В тяжелое для нашей Родины время П. Н. Назаров сменил музыкальные инструменты на боевое оружие и уже к 12 июля временно командовал полком. В последующих боях был два раза ранен, но оставался в строю. После войны он стал видным военным дирижером, генерал-майором. В течение многих лет Назаров дирижировал сводным оркестром во время парадов на Красной площади.
Как всегда, впереди были коммунисты и комсомольцы. Они находились на самых ответственных участках боя, являя собой пример героизма и отваги. За период битвы под Курском непрерывно росли ряды партийных организаций. Только с 11 по 15 июля 1943 года партийные организации нашей 5-й гвардейской армии пополнились более полутора тысячами кандидатов и членов партии.
Много теплых слов хотелось бы сказать в адрес летчиков 2-й воздушной армии генерала С. А. Красовского, которые прикрывали нас с воздуха и днем и ночью наносили удары по врагу.
…В ожесточенных боях 12 и 13 июля ударная группировка противника, потерявшая большое количество живой силы и техники, особенно танков, была остановлена. Однако немецко-фашистское командование не отказалось от намерений прорваться к Курску в обход Обояни с востока. В свою очередь войска, участвовавшие в контрударе Воронежского фронта, делали все, чтобы выполнить поставленные им задачи. И это противоборство двух группировок — наступающей немецкой и наносящей контрудар нашей — продолжалось вплоть до 16 июля, в основном на тех рубежах, которые они занимали.
16 июля 5-я гвардейская армия и наши соседи получили приказ командующего Воронежским фронтом о переходе к жесткой обороне. В приказе это мотивировалось тем, что хотя противнику нанесены большие потери в личном составе и материальной части и его план по захвату Обояни и Курска сорван, однако он не отказался от своих целей и стремится ежедневным наступлением главными силами обойти Обоянь с востока, а также расширить захваченный плацдарм. Для того чтобы окончательно истощить силы наступающего противника, армиям Воронежского фронта следует перейти к упорной обороне на занимаемых рубежах с задачей не допустить ее прорыва противником[17]. Требования о совершенствовании обороны с развитой системой огня и инженерно-минных заграждений штабом фронта подтверждались до 18 июля. Одновременно с организацией обороны мы должны были вести активную разведку противника усиленными стрелковыми батальонами с целью захвата тактически важных высот, примыкающих к его переднему краю[18].