Стремительная атака наших войск при поддержке мощного огневого вала, сопровождаемая непрерывными бомбовыми ударами летчиков 2-й воздушной армии, застала вражеских солдат в укрытиях. Не зная, что атака началась, они ожидали конца артиллерийской подготовки. Перенос огня в глубину обороны не был замечен противником. Поэтому появление наших танков и пехоты на переднем крае застало гитлеровцев врасплох. Сопротивление было немыслимо. Фашисты начали сдаваться в плен.
Один из унтер-офицеров 6-й роты 394-го моторизованного гренадерского полка на допросе показал: «За четыре года службы в армии я никогда не переживал такого ужаса, какой пережил за одно утро 3 августа. Это утро убедило многих немецких солдат и офицеров в количественном и качественном превосходстве русского оружия и боевой техники над германским оружием и техникой. Это относится в первую очередь к артиллерии, а также к авиации, минометам, некоторым видам автоматического стрелкового оружия. Во всех последних боях преимущество русской артиллерии было очевидным. Особенно страшны русские минометы, от которых буквально нет спасения. В этом мы не раз убеждались и раньше, а особенно теперь»[21]
Можно понять самочувствие вражеских солдат и офицеров. Ведь в полосе наступления 5-й гвардейской армии (16 км) была создана такая высокая плотность артиллерии и минометов, что появилась возможность иметь на каждые 15–18 квадратных метров площади вражеской обороны один разрыв снаряда калибра 76 мм и выше. Это буквально парализовало сопротивление противника на главной полосе обороны. Вражеские батареи, пытавшиеся вести огонь, тут же подавлялись нашей артиллерией и авиацией. Первые три траншеи гитлеровцев были заняты нашими войсками почти без единого выстрела. И только потом, когда шок от огня нашей артиллерии и ударов авиации стал проходить, сопротивление противника начало возрастать. Однако стрелковые подразделения и танки непосредственной поддержки пехоты не снизили темпа наступления и к 13 часам вклинились в оборону противника на глубину 4–5 км. Это дало возможность следовавшим за нашей пехотой бригадам первых эшелонов танковых корпусов 1-й и 5-й гвардейских танковых армий в середине дня обогнать боевые порядки стрелковых частей, развернуться, завершить прорыв всей тактической зоны обороны и, развивая успех в оперативной глубине, передовыми соединениями продвинуться до 30 км.
Таким образом, прорыв вражеской обороны был осуществлен быстро и без существенных потерь с нашей стороны. К исходу первого дня операции войска 5-й гвардейской армии вслед за танковыми армиями продвинулись на глубину до 20 км.
Утром 4 августа наступление началось мощным огневым налетом артиллерии и массированным ударом авиации по переднему краю и тылам противника. Танки и пехота, прижимаясь к разрывам своих бомб и снарядов, пошли в атаку. По всему фронту завязались ожесточенные бои.
Противнику в этот день удалось задержать продвижение соседнего 23-го стрелкового корпуса 6-й гвардейской армии севернее Томаровки. Задержано было и продвижение 66-й и 97-й гвардейских стрелковых дивизий нашей армии, наступавших восточное Томаровки. Лишь 13-я дивизия 32-го гвардейского стрелкового корпуса и 33-й гвардейский стрелковый корпус совместно с танковыми корпусами 1-й и 5-й гвардейской танковых армий продолжали развивать наступление, углубляясь на юго-запад и юг. К исходу дня 5 августа этой группировке удалось выйти в район Кулешовка, Цыганки, Орловка, Алмазово, в то время как правофланговые соединения 32-го гвардейского стрелкового корпуса и 23-го гвардейского стрелкового корпуса 6-й гвардейской армии еще дрались за Томаровку, Стригуны, Борисовку. Такое медленное продвижение на этом направлении объяснялось тем, что здесь оборонялась довольно крупная группировка противника, состоящая из одной танковой и нескольких пехотных дивизий. Враг рассчитывал этими силами удержать томаровско-борисовский узел, чтобы использовать его для нанесения контрудара по основанию образовавшейся горловины прорыва.