Выбрать главу
И ветер приходит с севера с юга, А он проходит лесом и лугом, А он проходит берегом плоским, И полем, нарезанным на полоски, И облако в виде посмертной маски, Запутавшись, виснет в ветвях березки, Где голубь трубит, оттопырив губы, И стонет  его подруга, А он опять становится на постой: Вот — он заходит и крестится  пустой Красный угол. «Друзья былые и родня Примите этого меня  оврагом логом Я к вам спешил посредством тела Что  не хотело Поскольку мертвым есть пределы Но нет пределов для меня Я помню  белый И деревянного коня  обними-ка друга При них при всех при свете дня Лишь с ней тебе я изменял Так передай соседке Оле Что не люблю ее я боле» И зеленели зеленя, А после зарастали вьюгой. И вот он проходит тропой такою,  которой кабаны идут к водопою, И их вожак с человеческой головою Говорит ему — сегодня нас стало двое. Оврагом логом,  крутым дорогам Этот шел ко мне, чтобы поговорить о многом. Я, говорит, давно наблюдаю эти Огни над лесом — через каждые два на третий День — и что там, скажи, летает печальным строем,  мы тут во ржи над пропастью землю роем? Он отвечает — это живые души , выбравшихся на сушу,  ядра в казенную часть и в жерла, Распевающих «сильный державный» и « не ».  — Нет, отвечает вожак, это там за лесом Испускает свет то, что зовут прогрессом. И вот он снова проходит оврагом логом, Где круглые солнца встают чередой над лугом, Среди снующих живых, жующих сахарный лотос, Мимо болот, где расцветает логос, И вот он снова подходит к жилищу, такой простой, Стучится в двери и крестится  пустой Красный угол. «Мои родные сын и дочь Не прогоните батьку прочь Пришедши темными путями Чтобы вот тут сегодня с вами Я есть высоких зрелищ зритель Я ваш потерянный родитель А если вы о цвете глаз То он меняется у нас Восставших из земного праха Во тьму  без страха И кстати передайте Оле Пусть мне поставит свечку что ли» И расцветало, а потом укутывалось снегом поле. Вот я, я становлюсь все меньше В глазах живых мужчин и женщин, Вот я иду оврагом логом  чтобы вам сказать о многом Я кто, я голос, я никто, Я человек,  в пальто, Я оболочка оболочек, Вместилище сынов и дочек, Я отдал свой язык чужим,  которыми мы там лежим. И вот он снова проходит оврагом логом, Где голый ветер свищет во поле голом, И постепенно вырастающий в нем новый голос Колется и болит, растопырившись, словно колос, Словно бы малый якорь крепко вонзился в мякоть Левого глаза так, что даже и не заплакать. Мимо сборщиц травы маленькими руками,  во рвы, что они зовут облаками, Мимо мертвых, во рвах лепечущих тихой речью, Мимо ночи, ползущей ему навстречу, Мимо орла, который, тяжел и страшен, проносится мимо башен-  орудия на танке, который уже не страшен. Леса и поля мимо, а как иначе, Мимо обломков слов, что уже ничего не значит, Ветер врастает в юг, как в палец врастает ноготь, И все это вместе врастает в полночный деготь, Мимо пучков травы, мимо кустов полыни, Мимо всего, что было и уже не будет отныне, Вот он идет и видит — вот огоньки в долине, Горстка домов, расползающихся по глине, Там, где нигде никакой не отыщет , И вот он сходит туда, словно тростник пустой, И заходит, и крестится на пустой .

Не совсем живой проходит по этажам