Пауза затянулась. Наконец, архимаг продолжил мою мысль.
— Да, мы можем собирать корабли в Лакрисе. И отправлять сюда караванами по восемь-десять судов. С каждым караваном можно посылать опытного магистра, специалиста в воздушной стихии, для борьбы с ураганами. При помощи обычных корабельных магов он наверняка сможет отбиться от любого шторма, который только сможет создать Тьма. Сейчас мы вынуждены отправлять в патрули магов Воды, а иногда и Огня. К сожалению, они справляются гораздо хуже. Особенно ваши коллеги, Люрет.
Мимоходом оскорбив моих состихийников, Подогайн вновь посмотрел на берег.
— Мне пора. Скоро начнется заседание Совета, под моим временным руководством, разумеется. Сейчас здесь собралась большая часть архимагов. Спасибо, Люрет. Я обязательно предложу эту идею на Совете. Уверен, она будет одобрена. Ближайшие полмесяца нам еще придется выходить в море и спасать от ураганов корабли, уже вышедшие из Лакриса. Но идея отличная, странно, что я раньше не додумался. Хотя, возможно, и несколько запоздалая, — архимаг скривил губы в неумелой улыбке. — Но моим коллегам она понравится. Счастливого пребывания на острове.
Архимаг неторопливо спустился по трапу и прошествовал к центру острова. Терпеливо дожидавшиеся его на пристани маги свиты разноцветной кучкой пошли за ним. Я заметил, что синих мантий среди них не было, лишь голубые, красные и зеленые. Похоже, что Подогайн не любил магов Воды. А Ногодила держал при себе только по необходимости.
Когда архимаг покинул корабль, магистр, наконец, смог просмеяться. Хохотал он так долго, сильно и смачно, что вызвал переполох среди экипажей соседних кораблей. Матросы еще немало смотрели в нашу сторону, тыкали пальцами и что-то обсуждали.
Наконец, он устал.
— А ты молодчина, Люрет, молодчина. Эту самую идею с караванами только при мне предлагали Шрестику раза два. Нет, три раза, да. И каждый раз он ее с возмущением отвергал. Это был тот еще цирк! Да! Я помню, как одного огневика он порывом ветра выкинул за борт! Когда того выловили, он попытался высушить себя заклинанием — и вместе с водой испарил половину одежду!
Ногодил снова захохотал. Но его нынешний смех был лишь жалким подобием предыдущего.
— Ведь мысль насчет патрулирования Шресто сам выдумал и провел через Совет. Ради ее воплощения пришлось оторвать от работы половину архимагов, да. И идею с караванами воспринимал, как личную обиду. Да, он очень обидчивый, наш Шрестик, очень, да. А ты очень ловко провернул эту затею, Люрет, — Ногодил похлопал меня по плечу. Рука у него оказалось тяжелой, — теперь Шрестик наверняка выдаст эту идею за свою. И парой недоброжелателей в Совете у него станет меньше. Ну да ладно, да. Главное, что маги будут заниматься делом, а корабли добираться до острова. Ведь так? Молодец, мой мальчик. Ловко ты!
— Понимаешь, Ногодил, в Академии был у меня один преподаватель. Звали его Лупих Озорн — и вел он курс про магические травы. Стоит ли говорить, что студенты называли его Лопухом?
— Не стоит, Люрет, не стоит, — прокашлял Ногодил. Он уже устал смеяться. Видимо, я мог этим тоже гордиться.
— Лекции он читал по собственным трактатам и требовал, чтобы мы всегда отвечали ему только по ним. А ошибок, серьезных и не очень, там была у него уйма. Но если кто-то начинал с ним спорить, ссылаясь на другие работы или собственный опыт, то Лопух выходил из себя, кидался чернильницей и ставил низкие баллы. Нести ему во время ответов его же ахинею я не мог, поэтому приходилось объясняться такими вот окольными путями, чтобы мою мысль он принимал за свою.
Я улыбнулся, вспоминая невообразимо запутанные логические конструкции, к которым мне порой приходилось прибегать.
— В результате я стал его любимцем, он постоянно ставил меня в пример, а по окончанию курса написал ректору Академии письмо, в котором безмерно меня восхвалил. Ректор Лидос Отон даже вызвал меня, читал мне письмо вслух и хохотал от восторга.
— Я знаю старину Лиди, — кивнул Ногодил, — выжать из него смех так же просто, как воду из камня.
— Но Лопух на этом не остановился. Он отправил Совету магов письмо, в котором потребовал — потребовал от Совета магов! — чтобы мне после окончания учебы присвоили ранг магистра! Он сам мне об этом сказал. И гордился этим. Я не знаю, читал ли там кто-то его письмо или оно так и застряло где-нибудь в канцелярии. Но в том, что меня сразу сделали адептом третьей ступени, наверняка есть и его немалый вклад. Обычно же Академия выпускает только студентов первых двух ступеней и очень редко присваивает кому-то третью. В моем выпуске на двести человек нас таких было трое.