Мы расположились перед входом в пещеру. Я зажгла магический огонек, Гийом поставил на него котелок и сварил замечательную похлебку из продуктов настоятеля. Благо, неподалеку оказался ручеек.
Поначалу, поняв, что я маг, отшельник перепугался. Но потом убедился, что к темным искусствам я отношения не имею, и успокоился.
— Места здесь дикие и малонаселенные, — рассказывал он нам, прихлебывая ароматный мясной бульон. — Людей здесь нету, лишь изредка проходит отряд солдат с некромантом. Видимо, границу бдят. Но до старика им дела нет. Хотя и они уже здесь давно не появляются. Уж не война ли приключилась?
— Война, Дигрик, — ответила я. — Полгода, как Лакрис в союзе с герцогствами и Канией разбил армию Диммира и захватил Грельир. Темного Ордена больше нет, скоро отловят последних некромантов, и можно будет вздохнуть спокойнее.
— Хвала Единому! А я ведь помню, как все начиналось. Когда король Лумбур Второй поднял гвардию против храмов Единого и повелел поклоняться Тьме. Тьфу на него!
— Да ведь это же было… — изумленно воскликнул Орно.
— Не мешай рассказывать, — резко осадила я графа. — Продолжайте, Дигрик.
— Ну, значит, поднял он гвардию. Лумбур это проклятый. Армия-то за ним вся не пошла, раскололась. Кто за был, а кто против. Но за него маги темные повылазили из своих дыр. Так что худо нам пришлось, честным служителям Единого. В то время я юным послушником был при храме Единого в Грельире. Лет пятнадцати отроду…
А отшельник-то оказался гораздо старше, чем мне вначале подумалось! С тех времен минуло около века, так что ему нынче глубоко за сотню. Неплохо он тут устроился на воде и кореньях!
— И полезли они, Тьмы прислужники, на храм наш. Настоятель-то вышел и сумел образумить некоторых, но другие набросились на него, убили и ворвались в храм. Резню и грабеж учинили страшные. Храм-то у нас древний, большой и богатый. Не то что часовенка моя убогая. Подозвал меня к себе жрец старший и сказал, что, мол, надо святыню главную — Камень наш — спасти от поругания. Святотатцы к этому времени успели уже храм запалить.
На глазах старика выступили слезы, он глубоко переживал события тех страшных дней. Я подала ему кружку с водой, он жадно отхлебнул.
— Пробрались мы со жрецом в святилище, забрали Камень и по тайному ходу бежать хотели. Жрец-то все секреты знал храмовые. Но не успел он, стрелой его убили Тьмы прислужники, я Камень-то забрал и по ходу ушел. А он нет, он там остался. Долго пришлось под землей идти. Выбрался я наверх уже за городом. Обернулся — Единый спаси и сохрани! — а Грельир-то весь в огне! А мне наказ исполнять надо. Я ж послушником был. Вот и побрел через всю страну с Камнем. Много ужасов навидался страшных, не погиб едва. Потом перешел через пустошь эту проклятую, нашел пещерку свою, да и сделал из нее часовенку. Сохранил я Камень святой, как мне жрец наказал. И с тех пор молюсь я на него ежедневно да еженощно, на Камень-то. А Единый мне свои благословения посылает. То корешок вкусный, то еще что.
Отшельник явно гордился своим поступком, к концу рассказа его голос окреп, а сам старец заметно распрямил спину.
А я думала, до чего же странная штука жизнь. Как порой много зависит от поступка одного человека, который сто лет назад честно выполнил свой долг. Не струсил, не погиб, а прошел сотни миль по стране, охваченной мятежом темных магов во главе с королем, и исполнил наказ жреца.
Для того… для того… неужто только для того, чтобы я смогла перенестись сюда?
Стало понятно, почему огонек этот на карте светился еле видно. Крохотная часовня, не освященная, как положено, и одинокий отшельник, ежедневно, а порой и еженощно, проводящий часы в молитвенных бдениях перед Святым камнем.
Я бы так точно не смогла, да и Синий тоже. Несмотря на все его упрямство и усидчивость. Сбежали бы в большой мир, бросили бы все на произвол судьбы. А Дигрик остался. Сто лет на краю света. На воде, кореньях и вере в Единого…
Де Лазаля история отшельника проняла крепко. Граф сидел на булыжнике, болтал ногами и бормотал себе под нос. Сочинял очередную балладу.
Ему наше приключение нравилось — столько пищи для вдохновения! Он уже успел пообещать нам поэтические опусы про «гнусного инквизитора», «тайную часовню» и про «добродетельного аристократа», конечно. Надеюсь, мне не придется услышать эти сомнительной красоты и ценности вирши. Даже у Серого стихи иногда получались получше.
Луи бродил вокруг лагеря — он был на страже, где-то там бегал и Гарл. Гийом чистил оружие и доспехи. Братья искоса поглядывали на меня. Скоро они начнут задавать мне вопросы. Много вопросов.