У меня свой путь, а у них свой. И я существенно спутала им планы. Не без участия пальчика их драгоценного графа, разумеется.
Я наклонилась к отшельнику и негромко спросила:
— Дигрик, ты не слышал про некое место в окрестностях? Называется оно KarraTronogo.
— Не до того мне, чтобы по окрестным горам лазить, — отрезал отшельник. — Мне молиться надобно. По четыре раза в день. Меня сюда Единый ради того и привел, чтобы часовню устроить и молитвы возносить. Говорить мне здесь не с кем, а за едой я не более, чем на пару часов, в стороны отходил.
И здесь пусто! Значит, придется идти наобум, полагаясь на магическую силу и женскую интуицию. Не впервой.
Вскоре отшельник собрался в часовню. Часов на шесть, как он сказал. Пока туда да обратно, да и за утро домолиться надо будет два часа.
Когда Дигрик скрылся, ко мне подошли братья. Они стащили недовольного графа с его камня и заняли свои места по краям от него. Феодальную иерархию они блюли четко. Даже самостоятельно начать разговор они не рискнули.
Братья стояли и ждали первого слова сюзерена, которое бы они могли «дополнить» и «уточнить» до нужного им смысла.
Граф обиженно молчал, так что мне пришлось брать инициативу в свои руки.
— Прошу прощения, мне надо привести себя в порядок.
С этими словами я вытащила из внутреннего кармана темно-зеленый платок, украшенный золотой вышивкой. Настоящее произведение искусства! Я развернула его и сильно дунула.
Зеленая пыль полетела в сторону графа и его стражей. Они дружно осели на земли.
Я аккуратно положила их на плащи. Чуть-чуть постояла над ними, а затем положила платок на лицо графу. Так надежнее. Вся троица должна была проспать часов восемь, но я не хотела рисковать.
Если граф проснется раньше своих стражей, то наверняка попробует меня найти. А так ему будет безопаснее, да и прощальный подарок от дамы утешит его романтическую натуру.
Затем решительно отстегнула с графского пояса небольшой кинжал, в самый раз для женской руки. Одним стилетом я могла не обойтись, а кинжалом можно и мясо резать, а не только людей. Да и графу будет приятно сделать мне прощальный подарок. Пусть и во сне.
Проснувшиеся стражи разбудят своего сюзерена и силой — я не сомневалась, что он потребует сначала отыскать меня — потащат на восток. Там и сейчас рыщут отряды магов и герцогов, среди которых и брат де Лазаля.
Неожиданное место для семейной встречи, конечно. Но тут они пусть сами разбираются.
Я порылась в сумке настоятеля и набрала себе провизии на дорогу. Взяла сушеное мясо, галеты, наполнила флагу водой. Потом не выдержала и вытащила два крупных яблока.
Еще одно отнесла в пещеру отшельника, чтобы его де Лазаль от огорчения не слопал. А старик пусть порадуется.
Перед уходом я снова подошла к графу, наклонилась, приподняла платок и поцеловала его в губы. Он словно почувствовал мой поцелуй сквозь сон, покраснел и заулыбался.
Следов, конечно, не останется. Помада у меня давно стерлась. А скорее съелась. Постоянные покусывания губ не прошли даром. Глупая детская привычка.
Шестьдесят миль мы должны были преодолеть дня за три. С таким расчетом я и взяла еды. Что будет после, я не знала, да меня это и не волновало. Дойти бы до Чертога Темных, перемолвиться с его обитателем, а там… А там видно будет.
Верный Гарл уже ждал меня с южной стороны лагеря. В зубах у него болтался пойманный тушканчик. Волкодав тоже запасся в дорогу. Да, с таким другом, защитником и кормильцем я не пропаду.
На душе сразу полегчало, я даже стала напевать весьма фривольную песенку, которая одно время была популярна среди магической молодежи. Гарл зарычал, едва не уронив задушенного тушканчика. Волкодав не разделял моего увлечения музыкой и полагал, что у меня нет голоса.
Таким вот песенно-рыкающим дуэтом мы весело двинулись на юг.
Если бы несчастный тушканчик мог издавать хоть какие-то звуки, то из нас получилось бы замечательное трио.
Глава 21
Пучина
Теневое море, остров Дороттайн.
Южная часть порта.
9-й день месяца Надежд, год 493-й от В.Л.
На место сбора я пришел вовремя, но оказался последним.
Парваль, Його и незнакомый мне воздушник в ранге магистра что-то сосредоточенно обсуждали.
Увидев мое облачение, Його расхохотался. Парваль тоже весьма удивился.
— Основательно, — пробормотал он и повел нас вглубь порта.