— Люди никогда не будут равны, — сказал Росс. — Бесклассовое общество — это безжизненное общество, по его венам не будет течь кровь. Но между классами должно быть больше перемещений, больше возможностей подняться и упасть. А в особенности низшие классы должны получать больше за трудолюбие, а высшие — больше наказаний за злоупотребление властью.
Бассет кивнул.
— Хорошо сказано. У меня есть для вас предложение, капитан Полдарк.
— Боюсь, я могу обидеть вас отказом.
— Поднимемся и присоединимся к остальным? — спросил Хью Армитадж. — Думаю, закат будет великолепным.
Демельза, пытавшаяся подманить поближе утку-мандаринку, поднялась.
— У нас нет пруда. Только ручей, и вода частенько загрязнена отходами от промывки олова.
— Вы позволите мне иногда вас навещать, вас обоих? Вы в нескольких милях к северу?
— Уверена, Росс будет рад.
— А вы?
— Конечно... Но у нас не поместье, всего лишь дом.
— Как и у меня. Семья моего отца происходит из Дорсета. Наш дом прячется между крутых холмов неподалеку от Шефтсбери. Вы много путешествовали по стране?
— Я никогда не покидала Корнуолла.
— Вашему мужу следует вас свозить. Вы не должны скрывать свой свет, вы оба.
Дважды лейтенант Армитадж включил Росса в свои фразы как будто спохватившись.
Они стали подниматься на холм по слегка заросшей тропе среди падубов, лавровых кустов и каштанов. Остальных не было видно, слышались лишь голоса.
— Вы скоро возвращаетесь на флот? — спросила Демельза.
— Не так скоро. Пока что я плохо вижу вдаль. Доктора говорят, что со временем зрение восстановится, оно испортилось от попыток читать и писать в полутьме.
— Сочувствую.
— А дядя хочет, чтобы я на некоторое время остался в Треготнане. С тех пор как скончалась его жена, домом занимается его сестра, моя тетушка, но ему не хватает общества, он стал угрюмым.
Демельза остановилась и оглянулась на дом — квадратный особняк в мавританском стиле с четырьмя флигелями-часовыми. По залитой солнечным светом прогалине в леске промчалась стайка оленей.
— Вы могли писать домой? — спросила Демельза. — Дуайт не мог. Кэролайн получила только одно письмо за год.
— Нет... Я писал ради удовольствия. Но бумаги не хватало, так что каждый клочок приходилось исписывать с обеих сторон, и вертикально, и горизонтально, таким мелким почерком, что иногда я сам не мог разобрать.
— Вы пишете?
— Поэзию. Или, скорее, просто стихи, назовем более скромно.
Демельза прищурилась.
— Я прежде не встречала поэтов.
Армитадж вспыхнул.
— Не принимайте всерьез. Просто вы спросили. А в то время это спасало от безумия.
— И вы продолжаете писать?
— О да. Это стало частью моей жизни, хоть и малой частью.
Они опять начали подниматься и оказались на террасе, откуда открывался вид на закат, но по-прежнему опережали остальных, остановившихся где-то на полпути. Терраса была замощена кирпичом, а ведущую к ней лестницу охраняли два каменных льва. В центре находилась статуя Бахуса, смотрящая в сторону моря.
Солнце уже полыхало из-за облаков. Будто кто-то открыл дверцу печи, и недогоревший уголь светился ярко-красным сиянием. Черные утесы неровной линией вдавались в фарфоровое море. Чайки кружились, как ятаганы, молча взрезая вечерний воздух.
— Капитан Полдарк сделал мне два величайших одолжения, — сказал Хью Армитадж.
— Да?
— Подарил мне свободу и возможность встретиться со своей женой.
— Я не мастерица в этих любезностях, лейтенант, но благодарю вас. А разве...
— Что вы хотели сказать?
— Я собиралась сказать, что разве стоит упоминать две столь разные вещи в одном ряду? Словно... — она снова запнулась.
Остальные теперь поднимались к ним.
— Я не пытался быть любезным, — ответил он. — Лишь искренним.
— Ох, нет...
— Когда я снова вас увижу?
— Я спрошу Росса, когда он может вас пригласить.
— Умоляю, спросите.
— Эй, там! — крикнул генерал Макармик, поднимаясь по ступеням, как само солнце, его круглое веселое лицо озарял закат. — Эй, там! Так вы нас опередили!
Пока Росс делал два шага, сэру Фрэнсису приходилось делать три.
— У меня два сельских участка, — сказал он, — один около трех сотен акров, а второй — всего пятьдесят. Земля дрянная — почва бедная, сплошные камни, в среднем приносит не больше двенадцати шиллингов на акр. У вас больше?
— Нет. От девяти до десяти, я думаю, когда обрабатывается.
— В виде эксперимента хочу посеять турнепс, капусту и кормовые злаки. До сих пор в этой части страны такого не делали, и крестьяне со всей округи смогут понять, что приносит большую прибыль, без необходимости тратить собственные средства. А еще мне приходится заниматься отвалами от шахт, где я поощряю строительство коттеджей для бедняков, каждому я выделил три акра. Они платят два шиллинга шесть пенсов арендной платы за акр и часто улучшают землю, поскольку арендаторы — главным образом шахтеры, культивирующие землю в свободное время.
— Вы предполагаете, сэр Фрэнсис, — сказал Росс, — предполагаете, что в карманном округе Труро может возникнуть нечто вроде бунта? Что на предстоящих перевыборах городские власти не проголосуют за кандидата лорда Фалмута, а вместо этого выберут вашего кандидата? В этом и заключается ваше предложение?
— Грубо говоря, так. Как вы знаете, голосование зависит от олдерменов и городского совета, всего их двадцать пять. Думаю, что могу рассчитывать на большинство из них. Их уже тошнит от обращения со стороны лорда Фалмута, чья манера выбирать члена парламента настолько деспотична, что городской совет чувствует себя чуть ли не продажными проститутками, когда проталкивает его указания.
— А разве это не в самом деле так?
Бассет кисло улыбнулся.
— Мне кажется, вы пытаетесь меня подначить. По сравнению со многими округами, у нас дела обстоят не так уж плохо. Они получают за голоса определенные блага, но не деньги. Вы недооцениваете их нежелание, чтобы с ними обращались, как с лакеями.
— И кто же возглавит эту дворцовую революцию?
— Новый мэр Уильям Хик.
— Который, несомненно, заверил Фалмута в преданности перед собственными выборами.
— И наверняка совершенно искренне. Есть разница между тем, чтобы желать кому-то добра и позволить этому человеку загнать себя в ловушку.
Они остановились. В ветвях щебетала стайка галок.
— Я польщен вашим предложением, — сказал Росс. — Но я не тот человек, который вам нужен.
— Возможно. Будущее покажет. Пока вы не сказали что-то еще, позвольте мне объяснить. Если вас выдвинут, то вам это ничего не будет стоить. Как вы знаете, это исключительный случай. Если вас изберут, вы пробудете в парламенте до конца созыва, сколько бы это ни было. И тогда вы сможете решить, хотите ли продолжить. Может быть, через год, а может, и через несколько. Я не знаю планов Питта.
— Но вы рассчитываете, что я буду голосовать по вашим указаниям.
— Не по указаниям. Я не Фалмут. Но обычно в пользу Питта. Разумеется, возникнут и случаи, когда я, мой коллега из Пенрина и еще несколько человек, в том числе и вы, можем отстаивать независимую позицию.
— Лично или коллективно?
— Коллективно, — взглянул на него сэр Фрэнсис.
Они двинулись дальше. Они избрали не прямой путь к террасе, а шли параллельно поднимающейся к ней дорожке.
— Мое предложение было для вас неожиданным, — сказал Бассет. — Обдумайте его неделю, прежде чем ответить.