Наконец, она поднялась из-за стола и подошла к камину, который разожгли совсем недавно, и пламя еще только разгоралось.
— Ты сегодня видел Росса? — она заправила под гребень прядь волос — с тем же спокойствием, что и произнесла эти слова.
— Нет.
— Тогда интересно, почему именно сейчас ты выдвигаешь это обвинение?
— Мы говорили о непременном его присутствии на свадьбе Кэролайн. Этого недостаточно?
— Недостаточно для оправдания этих... нападок. Могу только предположить, что ты давно меня подозреваешь.
— Время от времени мне это приходило в голову. Не так часто. Но должен тебе сказать, сомнения возникали.
Последовало долгое молчание, в котором Элизабет не без усилий вновь обуздала свои переменчивые эмоции. Она научилась этому у Джорджа.
Она прошла через всю комнату и встала рядом с ним — этакой стройной девой.
— Ты ревнуешь меня без причин, дорогой. Не только к Россу, но и ко всем мужчинам. Знаешь, когда мы приходим на прием, то стоит мне едва улыбнуться мужчине в возрасте чуть меньше семидесяти, как у меня уже ощущение, что ты готов его зарезать! — Она положила ладонь ему на руку, ибо Джордж готов был заговорить. — Что касается Росса — ты подумал, что я уклоняюсь от разговора, но, как видишь, нет... Что касается Росса, он мне искренне безразличен. Как мне тебя убедить? Взгляни на меня. Могу только сказать, что когда-то у меня были к нему чувства, а сейчас этих чувств нет. Я не люблю его. Мне всё равно, увижу я его снова или нет. Он мне даже вряд ли симпатичен. Теперь он кажется мне этаким хвастуном и задирой; мужчиной среднего возраста, пытающимся усвоить манеры юнца, человеком, у которого были когда-то мантия и меч и который не понимает, что они давно вышли из моды.
Будь у неё больше времени для выбора слов, она и тогда не нашла бы более подходящих, чтобы переубедить мужа. Утверждения о ненависти или презрении вообще не возымели бы эффекта. Но эти несколько хладнокровных, всеразрушающих сентенций, которые обратили в слова многое из того, что мнил он сам, — пусть и в выражениях, на которые у него самого не хватило бы проницательности, — они принесли его душе очищающее успокоение.
Джордж покраснел, что было для него симптомом редким, и произнёс:
— Возможно, я ревную без причин. Не знаю, не знаю. Но ты-то должна знать почему.
Она улыбнулась.
— Ты не должен ревновать. Тебе и ревновать-то не к кому. Уверяю тебя.
— Ты меня уверяешь.
На лице Джорджа вновь промелькнуло сомнение, омрачив его и сделав неприятным. Потом он пожал плечами и улыбнулся.
— Ну что ж...
— Уверяю тебя, — повторила она.
Глава вторая
Доктор Дуайт Энис и мисс Кэролайн Пенвенен поженились в церкви святой Марии в Труро на День всех святых, который в 1795 году выпал на субботу. Киллуоррен, дом Кэролайн, относился к совместному приходу Сола и Грамблера, но церковь Сола не подошла по размерам, а Труро находился ближе всего для большинства гостей. Ноябрь с его проливными дождями не располагал к длительным путешествиям.
Тем не менее, свадьба вышла шикарная. Дуайт с самого начала возражал, но Кэролайн не приняла во внимание его протесты, а он был слишком слаб, чтобы настаивать. Энис еще не полностью оправился после длительного заключения. У него бывали длительные периоды апатии и вялости, он не мог избавиться от мучительного кашля, а по ночам задыхался и считал, что нужно отложить свадьбу до весны, но Кэролайн сказала:
— Дорогой, я уже слишком долго была старой девой. Кроме того, подумай о моей репутации. Уже вся округа всполошилась из-за того, что мы без присмотра живем под одной крышей, пока ты выздоравливаешь. Бабули настаивают, чтобы ты поторопился и сделал из меня порядочную женщину.
Так они договорились о дате свадьбы, а затем и о том, какой она будет.
— Стыдиться меня нехорошо, — сказала Кэролайн. — Конечно, неловко, что у меня так много денег, но ты давно уже об этом знал, а шикарная свадьба — лишь одно из последствий.