— Марианна, миленькая! — цыганка покрывала лицо девочки поцелуями, — Тебе надо бежать!
Девочка, залившись слезами, начала отрицательно кивать головой.
— Надо, миленькая! — “мама” прижала девочку к груди, — Ты заслуживаешь более хорошей жизни. А за меня не волнуйся, я сделаю всё, чтобы тебя это не коснулось!
Поняв, что Мирелла хочет сделать, Марианна вцепилась в “маму” мёртвой хваткой.
— Так надо! Обещаю, мы снова встретимся! — эта фраза цыганки заставила напуганную дочку отстраниться, а Мирелла достала из-под складок своей юбки открытку, на которой была изображена Белая площадь Александрограда, — Когда я вернусь, я буду каждый день приходить туда и ждать тебя.
Марианна, всё ещё не хотя убегать, собралась снова прижаться к “маме”, но цыганка, глаза которой тоже начали наполняться слезами, держала её на расстоянии вытянутой руки. Женщина достала из-под складок юбки мешочек с деньгами, который она и украла у, недавно почившего, Зиновия.
— Это то, что мы честно заработали. Оно всё твоё! Обещай мне, что какие бы новости ты не узнала бы, ты будешь держаться! Ради меня! Я же буду держаться ради тебя! Ради нашей встречи! Ты мне обещаешь? — когда Марианна не хотя утвердительно кивнула, Мирелла поцеловал “дочку” в лоб, — Я люблю тебя, мой маленький июньский цветочек! А теперь беги!
Марианна, которая ещё не могла поверить в то, что ей сейчас же нужно будет расстаться с “мамой”, продолжала стоять на месте. В итоге Мирелла схватила из одного открытого сундука нож для бумаги и направила на Марианну с криком: “Беги и не оглядывайся!”
Марианна выбежала из шатра аки ошпаренная. Она бежала без оглядки, не видя, что происходит вокруг. Девочка ещё никогда в своей жизни так быстро не бежала. Через десять минут она уже была далеко от бродячего цирка, когда силы покинули её. Марианна упала на траву и горько разрыдалась. Она могла только догадываться, что теперь будет с “мамой”. Девочка хотела уснуть на этой земле и больше не просыпаться, но затем она вспомнил об обещание, что дала Мирелле. Высушив слёзы и немного отдохнув, Марианна встала на ноги и направилась в неизвестном направлении.
К утру следующего дня девочка добралась до посёлка Машино. Спустя целой ночи неведения Марианна набрела на большой трёхэтажный дом. К тому моменту силы были уже на пределе. Дойдя до порога, девочка потеряла сознание.
Когда Марианна очнулась в светлой и прохладной комнате, возле кровати сидели несколько девочек и госпожа Ларина — хозяйка дома трудолюбия, у порога которого девочка и потеряла сознание. Так Марианна стала одной из подопечных госпожи Лариной. Когда девочка научилась читать, она не пропускала ни одной газеты в надежде узнать новости о Мирелле. Их Марианна нашла в газете “Феодоровских вестник”. Как немая и боялась, Мирелла взяла всю вину за убийство Зиновия Длиннобородого и отправилась на каторгу на два с половиной года. Читая такие новости, у Марианны всякий раз возникало желание прибежать в ближайший полицейский участок и во всём сознаться, однако она тут же вспоминала об обещание, что взяла с неё Мирелла. Это и надежда на воссоединение не давало немой сломаться. Так девочка и жила в доме трудолюбия до декабря, пока в её жизнь и в жизни ещё троих девушек не пришла мадам Геворкян.
***
Ближе к вечеру Марианна и Клара помогали Надежде подготовиться к свиданию с Вахлаковым. Затягивая корсет на талии Нади, Марианна чувствовала, как сестра дрожит. Закончив немая грация набрала на своём браслете: “Всё будет хорошо!”
— Ох, Ма, я очень на это надеюсь! — сказала Надя.
— Надежда Михайловна, — с улыбкой обратилась Клара, подав госпоже платье цвета шампанского с белыми кружевами, — Вы очаруете любого.
— Надеюсь, что только очарую, но не воспалю! Эх, надо было у Глаши совета попросить. Она ведь много раз через это проходила. И я ведь хотела с ней об этом поговорить после завтрака, но она была такой злой, что я не решилась. Ма, ты не знаешь, в чём дело? — одев платье, Надя, сев за туалетный столик, обратилась к сестре, та в ответ отрицательно покачала головой, — Просто мне ночью показалась, что она опять плакала во сне.
Марианна не стала ничего комментировать. В этот момент в коридоре раздался телефонный звонок. Клара поспешно вышла из комнаты. Марианна же приступила к причёске для Надежды. Увидев, что сестра по-прежнему нервничает, немая грация, прервав работу над волосами, обняла девушку за плечи.
— Спасибо, Ма! Всё-таки я привыкла выполнять задание в месте большого скопления людей, а тут… — Надя опустила взгляд, — Для меня мужчина — это бушующий ураган, который идёт к своей цели напролом, не замечая других. Выживу ли я, как думаешь?
Высказывание светлой грации заставили Марианну призадуматься, но на короткое время. В комнату вернулась Клара.
— Марианна Петровна, — служанка была очень удивлена, — Вы, наверное, удивитесь, но вас зовут к телефону.
Девушка знала, что только один человек может позвать её к телефону. Подбежав к аппарату, она постучала два раза по трубке. Как немая грация и предполагала, на другом конце провода был Константин. Они договорились встретиться завтра в Главном городском храме и после торжественного богослужения поговорить.
Когда Надежда вышла из комнаты, она увидела, что лицо немой грации сияет от счастья.
— О, Ма, да ты вся расцвела! — затем Надя попыталась пошутить в стиле Пелагеи, — Не уж то ты в тайне от нас начала амурную историю.
Марианна залилась краской, Надежда же мягко улыбнулась и похлопала сестру по плечу. И после краткой паузы немая грация набрала на своём браслете: “Завтра я иду в Главный городской храм!”
Пелагея V
Всё ещё подозревая Феодора в убийстве Кати, Пелагея приехала в трактир “Сытая дворняга”, дабы лично проверить, насколько алиби часовщика достоверно.
Тёмное подвальное помещение, в котором не выветривался запах алкоголя, не утихали звуки весёлой, но примитивной музыки, а также пьяные голоса.
Оценив обстановку, Пелагея подошла к стойке трактирщика. Крепкий лысый усач долго смотрел на рыжеволосую грацию, чистя стеклянные пивные стаканы.
— Чем могу помочь, красавица? — наконец, изрёк он.
Пелагея словесно описала Феодора Якушева и спросила: был ли он в трактире четыре дня назад. Немного подумав, трактирщик указал на столик, за которым сидел долговязый еврей противной наружности, игравший в напёрстки с одним из пьяных посетителей трактира.
— Кажется, я видел, нужного вам человека, пьющего вместе с Иосифом Дрейфусом. — сказал трактирщик, — Так что спросите у него.
Когда Иосиф закончил разводить очередного пьяного дурачка, Пелагея подсела к нему.
— О, таки чем могу помочь, красавица? — спросил еврей гнусавым голосом.
Пелагея задала Дрейфусу тот же вопрос, что и трактирщику.
— Таки дайте подумать… — прижав пальцы к подбородку, Иосиф хитро улыбнулся, — О вэй! Красавица, память моя таки стала слабой аки наша действующая власть. Быть может феодоровский рублик поможет мне излечить головушку.
— Рублик, значит… — у Пелагеи не было желания торговаться с евреем, — У меня есть более действенное средство. Надо только городовых позвать.
— Ха-ха, милая, и таки зашо?
— Поверь мне, у меня достаточно возможностей, чтобы придумать и притворить жизнь повод. — сказала девушка, а когда еврей засомневался, она добавила, хитро прищурив глаза, — Хочешь проверить?
— Ладно-ладно. Я таки скажу! — сдался Иосиф, — Этот мамзер таки действительно был тут четыре дня назад. О, он, конечно, успел наскучить, но можно таки потерпеть, всё-таки он оплатил выпивку.
— И чем же он докучал?
— Он таки ревел в три ручья, типа от него жена ушла! Таки зрелище противное! И это длилось два часа! Это таки всё, шо могу тебе сказать, красавица.