…Суд, где невозможно оправдаться — да и думать ни о чём, кроме «естественных потребностей», в этой колодке! А кто из присутствующих знал — сколько их и перед тем держали без возможности пойти в туалет? И в таком положении — что-то объясняй, оправдывайся, когда решается твоя судьба? (И это вдвоём: ещё один мальчик — по такому же делу…) И не свидетели даже, а… просто какие-то люди гневно выступали: как страдали от диктатуры, как нельзя было признать, что мир «на самом деле» создал их Бог-Творец; а сам — не в силах ответить… именно из-за издевательства над тем, как человек устроен на самом деле! Да и кому что-то доказывать? Палачам, что теперь от имени неизвестно каких «пострадавших» так распоряжаются всеми?..
И даже — ничего толком в зале суда не объявили! Будто просто «пожурили», оставили приговор обоим «на потом», отвели в камеру — и всё! А потом тихо объявили: «Тебя — на кол. Снимай штаны…» Тут, при всех…
И ночь — такого ожидания казни… И лампа горела — всю ночь…
(А как же — остров, океан, кораблекрушение?..
«Сон… Охранительное торможение… — пронеслось сквозь оглушающий ужас. — Психика не выдерживает…»
А ещё когда-то думал: как может спать приговорённый накануне казни? Так вот и может!)
И — он окинул взглядом всех, с кем тут был. И кому тоже — не до стыда…
…Тот, с кем его судили: не признал ничего, не отрёкся — тоже от теории эволюции? И оставлен в этой колодке: не отречётся — умирать…
(И — если бы просто умирать! А то потом, кто-то сказал: входит палач и… наносит удар! Не успел умереть раньше — лопнут переполненные почки… Но кто об этом знает — снаружи, где содрогаются от «ужасов сталинизма»?)
…Ещё двое: мальчик, которому по ошибке поставили смертельный диагноз, и он решил успеть продолжить род — вне брака, с одноклассницей; а пока оказалось, что ошибка — уже беременна от него! И ещё ей приписали «знахарство»… или она и собиралась бежать в дальнюю деревню, и так лечить людей? Но где бы её приняли — теперь, с этой «борьбой за нравственность»? Да, поймали, кто-то выдал… И — был самосуд, хотели даже сварить заживо? Ей — так страшно обварили тело, что родить уже не сможет; ему — зашили задний проход…
(А что она — здесь же, среди мальчиков… тоже по ошибке? До выяснения: что теперь с ней делать? И — как ей теперь жить?..)
…А вот — сын «большого начальника» (тоже из этих, новых), что увлёкся какими-то гаданиями! И тоже — оказалось кощунство против «новой веры», сам «начальник» и выдал? И то — уже разбито лицо, повредили какую-то кость черепа; а теперь… что ждёт его?..
…Ещё один — приговорён к «клеймению ягодиц», тоже публичному: что-то насчёт «милосердия», «сострадания» — как понимает это их вера! Отказался — не то что «помогать бедным и страждущим», а быть… прислугой в семье, которую отчим превратил в сиротский приют? А у него болезнь кожи, язвы — какой из него санитар? Но мачеху и отчима — не интересовало, и по новому закону — «ослушаться» не имел права! Дети теперь — как рабы… Такую жизнь устроили эти «пострадавшие» — требуя, чтобы всё было «по вере»…
…А ещё с двоими — и познакомится не успел. Лишь слышал их разговор между собой: одного, за какое-то «колдовство» — к расстрелу; другой (на протезах!) бежал от психически больных родителей — а от родителей, какие ни есть, теперь и бежать нельзя: за это… «порка по подошвам ног» — которых у него нет! И тоже — спорная ситуация, решают, что делать…
…А самого — на кол! И — либо сидеть так без возможности слезть (ведь никто не рискнёт, не поможет «кощуннику»: нет таких героев, как были когда-то в старину! Вот новая власть от имени «пострадавших» и издевается безнаказанно: верующих спасает вера, а вы верите в науку — посмотрим, как наука спасёт вас!); либо — всё же, пытаясь слезть сам, соскользнёт, и… На то и расчёт: одно движение — и конец! А так — смерть от голода…
(Движение — и конец! Как — на плоту во сне…)
И — что теперь? Когда уже — на казнь? Без штанов… Да — как перед казнью ещё «ломают» людей…
(А думал: почему приговорённые — не пробуют бежать, сопротивляться? Хотя — куда? В толпу людей, для которых научные факты — кощунство? Потому что были «репрессии»?
Но пробовать как-то спасти себя — чтобы не выглядело трусостью? Ведь приговор уже вынесен! Или — достойно принять смерть? А что кому докажут — его смерть, его муки?