И пошли — в молчании…
Сказанное надо было осмыслить — да и навстречу стали попадаться прохожие…
Вот — кто-то опасливо обошёл их, другой — шмыгнул в кусты…
Но… Так быстро… Уже — площадь, проспект!
Дошли! Теперь — налево…
Или… Он взглянул, и… не узнал место, куда должны были выйти!
И — так же недоуменно стали оглядываться остальные…
(Хотя — как? Площадь с мозаикой на фасаде! Правда — с другой, незнакомой…)
— Мальчики, куда пришли? — спросила Фиар.
— И где вокзал? — добавил Донот.
(В створе улицы виднелось… не то здание! Высокое, едва ли не в 9 этажей — и… без прозрачной цилиндрической пристройки, что должна быть видна отсюда! А квартал больших серых домов справа? Где он?)
— А аллея посередине? — добавил и Герм.
(Тоже: по разделительной линии — не тянулась вдаль… аллея мхов, папоротников! Просто — асфальтовая гладь шоссе!)
— Может, мы вышли не туда?
— А твои не должны ждать тебя здесь? — обратился Герм к Джантару. — Я же помню! Хотя… какие «твои»?..
(И уже все замерли, озираясь друг на друга…)
— …Правда: кого мы должны встретить? Кто должен нас тут ждать?
— Мои… Ну, то есть… Не знаю! — вдруг понял он, что… не помнит!
— А ещё та драка, — добавил Итагаро. — Вот же место…
— И ты готов драться? — взглянула на него Фиар. — Если…
— Но они сами нападут! Или… как: «должны»? Почему я так думаю?
— И кто? Смотри, никого нет!..
(Хотя и раньше… Лишь — отдельные светлокожие взрослые! Город… как вымер!
Нет: вдалеке виднелись ещё отдельные фигуры в странной одежде…
Или… просто раннее утро?
Джантар оглянулся… Да: Эян (или не Эян?) — едва поднялся над горизонтом!
Но как: «или не Эян»? Начать сомневаться… в таком?..
А почему казалось: уже около полудня, если не больше?
Однако — и никаких витрин в форме морских звёзд; на площади — не та мозаика, нет и тех клумб…)
…И — знал же, что будет дальше! Подойдут хулиганы, которым не понравится, что они — не в школе… Но вот именно: почему так «должно быть»? С какой стати?
И потом — «чиновник прокуратуры», что окажется просто сумасшедшим, но сумеет поднять скандал; и — собравшаяся толпа, из которой и услышат: «такую молодёжь только атомная война уничтожит»! Он заранее помнил эту фразу…
И в разгар разбирательства появятся — те, кого ожидали встретить! Его брат…
Ой! А разве брат — не Талир? Но он — уже с ними!
(Так их… девять? С самого начала?)
А главное… Он, Джантар, вдруг понял — что и… не помнит никого больше! Вообще, кроме них самих! Будто — не он, а кто-то другой собрался встречать свою семью! У него же — ни родителей, ни брата!..
И лишь тут — почувствовал, как он был напряжён, ожидая той драки… Вот откуда-то выскочат те четверо… или восьмеро — с цепями в руках… или унитазными цепочками на шее; в танковых шлемах… или в форме каких-то «стройотрядов» с некой мазнёй белой краской «спортивно-музыкальных символов» (знать бы, что это такое!); а потом…
И Талир — всё время был с ними! Жил там…
И он — младший среди них! Как старший брат его, Джантара — никогда не воспринимался! А что теперь?..
— Да, мальчики… Что-то не так, — наконец прервала молчание Фиар.
— И что предлагаешь делать? — повернулся к ней Итагаро.
— Не ждать, в самом деле, драки, — ответил Талир.
— Раз её нет, может… обойдётся? — спросил Ратона.
— Но где мы? Или… что дальше? — переспросил Итагаро. — Видите: совсем не то место…
— И я не узнаю улицу, где должен быть мой дом, — подтвердил Донот.
— Так что делать? — спросил Герм. — И я вижу: что-то не так…
— Может, ещё… просто не та улица? Пойдём дальше? — неуверенно спросила Фиар.
— Но дальше — уже изгиб набережной, — ответил Итагаро. — А площадь должна быть до изгиба… Правда: что же это?
— И должны быть… эти, что «выпрашивают жвачку»? — ещё спросил Герм. — Или мы должны садиться почему-то в отдельный вагон, и ехать на окраину? Где… живём? Да, странно… Теперь живём — тут! Сколько там прождали, и… Нас кто-то встретит, это будут — наши родители? Потом — мы должны собраться, обсудить всё это…
— А кто встретит меня? — напомнил Лартаяу.
— Ах, да! Вот и будем решать… Только идти нам к вагону — по этой улице? Явно не Вокзальный проспект!
— И всё-таки драка? — у Джантара вновь отчаянно заколотилось сердце. — Уже там? И в вагоне ещё скандал: кому-то порвут штаны, или — сам себе порвёт? А потом — я наступлю на жвачку, и порву себе кожу? Мы, что… обязательно должны это пройти? — в нём тоже возник протест.