Короче, быстро и легко обо всем договорились. И вот теперь Ахмеда увели, сейчас сунут под душ и после осмотра врача отпустят, а он, никому не исповедавшись, где был ночью, с завтрашнего дня начнет... да нет, пожалуй, продолжит ту двойную жизнь, которую фактически уже начал.
Взгляд Мазуза уперся в серое пятно на стене. Да, не забыть сказать Радже или Аззаму, чтобы дохлого паука убрали.
Итак, напрашивается вопрос – кто сообщил евреям, что на плато Иблиса должен появиться человек Мазуза? И ответ мог быть только один – Абдалла. Выходит, он специально потребовал, чтобы Мазуз отправил кого-нибудь в определенное время делать съемку на плато Иблиса, а сам каким-то образом предупредил об этом израильтян? Зачем? Израильским властям позарез нужно затишье, чтобы, не теряя лица, разыгрывать «Дорожную карту»{Навязанный Израилю Джорджем Бушем план мирного урегулирования.} и передавать палестинцам новые территории. Мазуз и его «Мученики» торчат у них костью в горле. Весьма вероятно, что никакие поселенцы вообще никуда не собираются идти. Просто где-нибудь в скалах над плато Иблиса засядут еврейские парашютисты, и, когда его бойцы на это плато поднимутся, тут-то их и перестреляют. Эх, взять бы и, воспользовавшись тем, что солдаты будут на плато Иблиса, захватить их военный лагерь, бывшую территорию Канфей-Шомрона. Вот шуму было бы! Мазуз Шихаби в одну ночь стал бы национальным героем, и тогда Таамри вместо того, чтобы использовать его и уничтожить (а дело пахнет именно этим), сам стал бы искать с ним и с его «Мучениками» равноправного союза. И еще неизвестно, кто предложил бы условия лучше – он или ХАМАС! К сожалению, пока у евреев вожаком это семя змеи, Ариэль Шарон, – да покарает его Аллах! – такое развитие событий нереально. Недаром даже сами евреи называют его Бульдозером! На Размежевание он пошел лишь потому, что убедил себя, что это он сам из Газы уходит – вот хочу и уйду! Но позволять арабам делать то, что они хотят? Не шутите! И вообще, захват арабами территории Канфей-Шомрона будет для него сущим подарком, чтобы оправдаться перед своими за Размежевание, показать, что он и сейчас не только с евреями, но и с арабами воевать может. Да он просто прикажет ЦАХАЛу смести Мазуза с его гвардией в одну секунду, так что от них и пылинки не останется! И ведь был же у него две недели назад микроинсульт. Взял бы да подох! Без него никто из сионистов ничего не осмелился бы сделать. Так нет, оклемался, порождение Шайтана!
Но вернемся к поселенцам. А вдруг они действительно пойдут в Канфей-Шомрон? Делаем так: отправляем на плато Иблиса человек двадцать для отвода глаз. Посылаем своего человека куда-нибудь, где поселенцы наверняка будут проходить. Пусть он затаится поближе к тому месту, откуда они предположительно выйдут. Как только засечет их, пусть следует за ними и сообщает об их передвижениях. Тогда ловушку мы все-таки устроим! Только не на плато Иблиса, а в другом месте. Но во-первых, об этом не должны знать ни друзья, ни ребята в штабе, ни Абдалла – особенно Абдалла! – а во-вторых, где же ее поставить?
Ближайшие поселения – Санур, Хомеш, Ганим и Кадим были также разрушены во время Размежевания. Получалось, что единственное место, откуда поселенцы могут дойти за ночь – Элон-Море.
Между тем Коби, не подозревавший, что усатый Ахмед уже побывал в лапах Мазуза Шихаби, старого и давно известного ему врага, стоял у такой же точно карты, только с надписями на иврите, и планировал свою собственную ловушку. По их с отцом плану, как и предположил Мазуз, сверху на скалах должны были расположиться стрелки, которым велено было позволить арабам дать лишь одну очередь по поселенцам, чтобы прижать их к земле – в темноте, издалека, практически вслепую... Отец, правда, закинул удочку, может, позволим дать две очереди, чтобы поселенцы глубже ощутили серьезность ситуации и потом еще сильнее прониклись любовью к своим избавителям. Здесь уже Коби встал на дыбы – одна очередь и ни выстрелом больше. Отец отступил. Но все равно – хотя шансы на то, что кто-то из поселенцев получит ранение, были малы, а на то, что будет убит – очень малы, Коби чувствовал, что не может на это пойти. И не пойти не может. Так вот и сидел он Буридановым ослом, втягивая сигаретный дым, а затем выпуская изо рта один нолик за другим, и цепочка этих нолей приковывала его к грубо побеленному потолку.