— Я съеду. Давно пора, — говорит она, когда они лежат в постели и ласкаются вместо своей еженедельной трехчасовой тренировки.
— Нет, — хмурится Суинь. — Ты же понимаешь, если это будет продолжаться, гораздо удобнее, чтобы ты жила здесь.
Кувира каменеет в ее объятиях.
— Если? — медовым голосом уточняет она и, высвободившись из объятий, встает с постели.
— Кувира! — Суинь виновато прикусывает губу.
— Я сьеду завтра. У тебя будут ключи от моего дома, и я всегда буду тебя ждать. Если ты захочешь прийти, — говорит она и быстро одевается. Доспехи с металлическим лязгом падают ей на плечи, и она выходит вон. Суинь со стоном падает лицом в подушку.
Кувира держит слово, и на следующий день ее друзья помогают ей перевезти немногочисленные вещи. Суинь нравится ее небольшой дом с раздвижными дверями в спальню и удобной гостиной. На диване они часто пьют чай, обсуждая все на свете, и Суинь все сложнее уходить домой, к Баатару.
Однажды в ее спальне Суинь замечает небрежно брошенный на стол альбомный лист. Она снимает с него сумки с тросами и видит рисунок. На нем несколько раз изображена девушка в непривычных для Заофу доспехах. На спине странный ранец, по виду из металла, а на другой картинке на рукаве закреплен сложенный из тонких пластин клинок. И только на одной из всех у девушки небрежно и словно по забывчивости нарисована длинная коса.
— Что это? — спрашивает Суинь.
Кувира только что из душа, заплетает косу. Смятая постель не заправлена, в воздухе пахнет еще не остывшим сексом.
— А… Ничего, — раздраженно отмахивается Кувира. Но Суинь узнает руку художника.
— Это Баатар-младший нарисовал. А это ты? — она указывает на нарисованную девушку.
— Он хочет попробовать другие доспехи. Я сказала, что мне и в моих неплохо.
Суинь с уколом вины вспоминает тот разговор с сыном в шатре три года назад.
— Тебе следует согласиться, — говорит Суинь и кладет лист на стол.
— Неужели? — щурится Кувира.
— Баатар очень талантлив. Он может развить и твои таланты, если ты позволишь.
— Позволю ему что? — ерничает Кувира, и Суинь хмурится.
— Ты ему нравишься, но для тебя это повод его унижать. Почему ты так жестока к нему?
— Наверное, он слишком похож на своего отца, — говорит Кувира с ядом, и Суинь дрожит, предчувствуя очередную ссору.
— Твои способности отличаются от способностей остальных. Тебе, возможно, нужны другие доспехи. Баатар видит это и предлагает тебе помощь, а ты отталкиваешь ее только потому, что он испытывает к тебе симпатию?
— Я не хочу быть ему обязанной. Мужчины всегда что-то требуют взамен, тебе ли не знать, Су, — Кувира откидывает косу за спину, и они встречаются злыми упрямыми взглядами.
Суинь решает зайти с другой стороны.
— Кувира, — она мягко гладит ее по щеке. — Ты не можешь все делать одна. Тебе нужна помощь, как бы ты ни храбрилась. Всем нужна. Баатар хороший мальчик, не будь к нему жестока только потому, что… — Суинь умолкает. — Он не заслужил твой гнев. Я заслужила, он нет.
Кувира мягко трется щекой о ее ладонь, и весь ее воинственный пыл уходит. Она грустно смотрит в пол.
— Ладно, — почти неслышно бормочет она. — Я буду с ним милой.
— Как со мной? — улыбается Суинь.
— Не настолько, — смеется Кувира и целует ее в губы.
Кувира получает звание капитана, и однажды хромающий Кацуси, застав Суинь одну дома, предлагает, а, вернее, велит сделать Кувиру начальником стражи.
— Начальником стражи?
— Я стар, Су. И мои былые подвиги уже не впечатляют молодежь.
— Они впечатляют меня, — отвечает Суинь, и старик довольно улыбается.
— Мне пора на отдых. А девчонка сильнее многих. Может быть, сильнее всех. Быть может, даже сильнее тебя, — задумчиво смотрит он на Суинь. — И она сможет. А это, наверное, самое главное.
Суинь задумчиво смотрит на свой сад. Она понимает, о чем старина Цу говорит. Кувира сможет быть главной, быть лидером, вести за собой людей. Она кумир для всей молодежи Заофу, дети в академии металла мечтают быть, как она, а девочек-магов, впечатленных ее успехами и решивших обучаться за последние три года, прибавилось в разы.
И все же… Что-то тревожит Суинь. Кувира сильна, но заносчива. Она лидер, но не слишком ли жесткий? А еще, вменив ей стражу, как часто она сможет ее видеть? Именно последний аргумент заставляет Суинь скрепя сердце согласиться. Не может же она держать ее при себе вечно.
Они видятся так редко, что Суинь сходит с ума. И когда ночью ее трясут за плечо, Суинь спросонья говорит:
— Кувира?
Но перед ней полные ужаса глаза Опал.
— Что такое, милая?
— Мама! — шепчет Опал, дрожа как в лихорадке. — Мама!
У Суинь холодеют ладони. Она вскакивает на ноги, смотрит на Баатара, но Опал отрицательно мотает головой. Они выходят в сад вдвоем, и дочь вдруг показывает ей невероятное — магию воздуха.
========== Часть три: Великий Объединитель ==========
— Ты пойдешь обедать? — отец заглядывает в дверь кабинета.
— Нет, я еще поработаю, — хмурится Баатар. — Есть дела.
— Сынок, нужно же и отдыхать, — ласково журит отец, но Баатар только раздражается от этой назойливой заботы.
— Я же сказал: нет.
Дверь закрывается, и Баатар снова утыкается в чертежи. Они с Варриком работают над новыми мехакостюмами, и множество сложностей возникает с электрическим током, который должен вызывать удар, сравнимый по силе с ударом молнии. Баатар работает не покладая рук, хотя и не может сказать, что вкладывает всю душу. Это просто работа. Нужная, важная, общая.
Он отталкивает чертежи и трет усталые глаза, сдвинув очки. Работа…
Откинувшись на стуле, Баатар привычно тянется рукой к нижнему ящику. Тонкая папка с несколькими листками рисунков и длинными столбиками расчетов веса металлов.
Он делал эти зарисовки на поединках матери и Кувиры, снова и снова высматривая в стиле боя маминой протеже особенности и недоработки. Тросы слишком медлительны для нее. Часто она с такой скоростью выбрасывает трос, что катушку просто клинит, но когда он попытался поговорить с ней об этом… О попытках поговорить с Кувирой Баатар старается не вспоминать. Когда они ездили в путешествие по стране, Кувира была вежлива и приветлива, да что там, временами ему казалось, что она даже флиртует с ним, но после приезда она резко поменялась, и чем дальше, тем злее и холоднее становилась с ним, словно он невероятно досаждал ей чем-то.
Сколько лет он, старший сын Суинь Бейфонг, терпит надменность магов металла, и надо же, чтобы ему так засела в голову самая талантливая и самая надменная девчонка, которую он только видел?
Кувира.
Баатар смотрит на рисунки и вспоминает те бои. Как она азартно и смело сражается, как тепло смотрит на Суинь, как смеется и улыбается ей. А ему только кивает при встрече и холодно отталкивает все попытки поработать вместе. Баатару не привыкать к заносчивости магов, но чтобы отвергали его талант изобретателя? Это уж совсем оскорбительно.
На третьем листе рисунок явно не имеющий никакого отношения в работе. Просто ее лицо. Темная вьющаяся челка, родинка и надменные улыбчивые губы.
Однажды Варрик застал его с этой папкой. Баатар чуть на месте не умер, но Варрик со свойственной ему развязностью приобнял его и сказал:
— А! Она твоя муза, приятель? Мне это так знакомо.
Да, пожалуй, можно и так сказать. Его муза. Когда Баатар смотрит на Кувиру, в его голове сами по себе рождаются идеи. Ей нужны другие доспехи, более легкие, более гибкие. Как она сама. И трос. Совсем другой. И, скорее всего, достаточно будет одного. Кувира так быстра, и ее способность контролировать металл на расстоянии… Баатар мог бы работать для нее одной, ведь она одна-единственная в своем роде. Только ей это не нужно.
Он зло захлопывает папку и кидает в ящик стола. Придвигает к себе чертежи и снова углубляется в работу. В доме тихо, как и во всем городе. Тревожное ожидание. Суинь, Кувира и несколько лучших стражей Заофу улетели с Лин Бейфонг и друзьями Аватара спасать магов воздуха. А они остались. Как всегда. Нужные и важные, но всегда за кулисами действа. Кто знает изобретателя металлического троса? Никто. Зато все знают имя Тоф Бейфонг. Маги. Всегда и во всем маги. А они — сценаристы, что стоят за великими победами. Всегда в тени. В вечной тени магов… и родителей.