— Это крайняя мера, — отвечает Кувира и отворачивается к карте. — И применять ее я буду только в крайнем случае.
Две недели назад губернатор северной провинции подписал согласие на присоединение. А когда они уехали, силой захватил все оставленные мехакостюмы и припасы и прислал им договор о сдаче, засунутый в рот отрубленной головы оставленного на месте командира.
— А это что, не крайний случай? — возмущается Линг.
— Эта идея мне не нравится, — говорит Кувира. — Лагеря… Будет много разговоров.
— А пока ты оставляешь за собой магов, которых кто угодно может нанять за еду, будет много трупов.
Кувира смотрит на карту и хмурится. Баатар видит, что она в смятении.
— Баатар, — ищет поддержки Линг. — А ты что скажешь?
— Это уже третий раз… — начинает он.
— Пятый, — поправляет Кувира.
— Тенденция на лицо. Мы заключаем договор, уезжаем, а через неделю летят головы. Что-то нужно делать. Но я согласен с Кувирой — ссылать всех магов других элементов в лагеря — не слишком ли это?
— Когда мы достроим магнитные рельсы, все провинции будут доступны в течение трех суток. При такой скорости передвижения они не посмеют поднимать бунты, — говорит Кувира, скрестив руки на груди.
— Но когда мы их достроим? Мы не можем прокладывать пути в провинциях, которые не присоединились. Это замкнутый круг.
Кувира сжимает переносицу затянутыми в перчатки пальцами.
— Почему все так сложно?
— Мы на войне — ты сама это говорила, — пожимает плечами Линг.
Дверь открывается, и заходит Шин, с трудом протискиваясь в узкий проход.
— Эй, долго ты собираешься гипнотизировать эту карту? — Шин толкает Кувиру сильным плечом. Баатар хмурится. Ему всегда неприятно видеть, как этот друг детства, как его называет Кувира, по-свойски прикасается к ней. Шин неравнодушен к Кувире, и Баатар всей кожей чувствует в нем соперника. Шин же не обращает внимания на него, словно он вовсе не стоит беспокойства.
Кувира, сосредоточенная и строгая, нехотя отводит взгляд от карты, на которой едва ли половина провинций закрыта искусно вырезанными камнями, выкрашенными в зеленый цвет.
— Это наша цель, я просто на ней фокусируюсь.
— Тебе стоит ненадолго расфокусироваться, слишком уж ты лихо взялась за дело.
Кувира приподнимает бровь, и если обычных солдат это повергает в трепет, то Шин просто улыбается.
— Пошли в город, — предлагает он. — Развеемся.
Кувира скептически хмурится.
— Там небезопасно — это раз. Губернатор подписал согласие только вчера — это два. Нам не стоит слишком явно светиться на улицах, иначе снова поднимется крик о том, что я завоевываю все, что плохо лежит.
— Я смогу тебя защитить — это раз. Плевать на губернатора — это два. Плевать на всех — это три. Мне осточертел этот поезд. Ты или идешь со мной…
— Или? — Кувира с откровенным интересом поднимает брови. Баатар медленно закипает.
— Или я снова приглашу в гости маму, — с явным удовольствием провозглашает худшую из угроз Шин. Кувира сжимает зубы.
— Только попробуй, — в ужасе произносит она.
Мать Шина встретила в их одной из провинций и с таким шиком разместила в «летнем домике», что половина солдат не желали оттуда уезжать до скончания века. Такого разлагающего влияния богатства они еще не испытывали никогда.
— Я ей написал в прошлом письме, что ты слишком много работаешь. И она хочет, чтобы мы заехали в нашу виллу на побережье на неделю-другую… ты же понимаешь, мы не можем отказать ей, пока она финансирует строительство магнитных рельсов через всю страну, — деланно скорбно заявляет Шин.
Кувира злится, но все эти перепалки шутливые. Баатар знает: они с Шином действительно старые друзья, и сколько бы он ни задирался и ни храбрился, Кувира для него самый настоящий лидер. Он для нее на все готов.
— Ладно. Идем в город. Но никакой виллы, — отрезает Кувира. — Я хочу закончить с востоком до конца года.
— Думаю, я смогу ее убедить, что дела не ждут, — улыбается Шин.
Кувира проходит к выходу из вагона. Баатар поднимается следом, но путь преграждает могучая рука Шина.
— Погоди-ка, а тебя я не приглашал.
— Я приглашаю, — говорит Кувира, не обернувшись, и Шин нехотя убирает руку.
Баатар с улыбкой проходит мимо него. Что это — он не знает. Может быть, Кувира просто старается ему угодить, может быть, ей действительно приятно его общество, но она выделяет Баатара среди прочих. Ну, и тот день… Баатар мечтательно прикрывает глаза.
Он влюблен в Кувиру. В ее силу, ее способности и ее родинку на щеке. Но после отбытия из Заофу, несмотря на то, что она буквально изнасиловала его незадолго до этого, она относится к нему по-деловому. А он не решается ухаживать за суровым Великим Объединителем, как ее все чаще называют в провинциях.
Они выходят на перрон и втроем уходят в город. Шин выбирает самое злачное и мерзкое на вид заведение, как будто хочет отомстить Кувире за то, что она взяла с ними третьего лишнего.
На них пялятся враждебно и заинтересовано. Кувира садится спиной к стене, кладет ногу на ногу. Баатар смотрит на нее, и в нем закипает желание. Даже в этой строгой форме она красива.
Шин приносит три кружки, и Кувира снимает перчатки и кладет их на столик.
— Ну и что мы тут забыли? — говорит она после первого тоста за объединение Империи.
— Птаха, ты совсем разучилась расслабляться, — заявляет Шин. От этого еще одного напоминания об их общем прошлом у Баатара сводит зубы. — Вот мама говорит…
Кувира раздраженно хмурится, но намек улавливает и, вздохнув, чуть более расслабленно поднимает кружку.
Они говорят о планах и о новых мехакостюмах. Баатар, стремясь задеть Шина, интересуется, как Кувире новый клинок на рукаве, который он изобрел и воплотил.
Шин вспоминает Заофу, но эта тема быстро иссякает. Ни Кувире, ни Баатару она не приятна, и это еще один плюс, который Баатар записывает себе.
Они выпивают еще по кружке, и Кувира устало интересуется, можно ли теперь возвращаться. Шин, исчерпав аргументы, расплачивается.
Они выходят на улицу, где уже почти стемнело. Баатар смотрит на звезды и не сразу замечает, что Кувира и Шин замерли.
— Что?.. — оборачивается он, а дальше все летит кувырком. Он ничего не понимает, но вдруг падает куда-то и оказывается распластан на земле. Поднимает голову и видит обвернувшуюся вокруг ноги водяную плеть.
— Слева! — кричит Кувира. Вокруг пыль и шум. Батаар, привыкший наблюдать за боями магов со стороны, оказавшись в гуще, просто-напросто теряется.
Он видит, как в него летит огромная сосулька и, собрав все силы, откатывается в сторону и вскакивает на ноги.
— Лежи, дурень! — ревет Шин и легко укладывает его обратно. Земля дрожит, звенит металл, и брызги воды повсюду.
Страшно.
Баатар ползет в сторону, обернувшись, видит, как Кувира уворачивается от целой стайки блестящих ледяных игл.
— Умри, тварь! — кричит злой мужской голос.
Кувира отвечает металлической пластиной, и голос захлебывается в страшном хрипе.
— Надо уходить! — Шин посылает камни, и засунув два пальца в рот, оглушительно свистит. Баатар видит, как на вокзале их поезд зажигается сотней огней.
— Нет! — отрезает Кувира и продолжает сражаться. Баатар отползает в тень дома и смотрит, широко распахнув глаза. Черт! Черт! Ну почему он не маг! Почему не великий воин! Почему он должен валяться в пыли и надеяться на помощь других!
От вокзала, шумно передвигая тяжелые ноги, бегут солдаты в мехакостюмах.
Подкрепление близко, Шин с улыбкой смотрит на них и вдруг вздрагивает.
— Шин! — Кувира закрывает его камнем от ледяных иголок, забывая о себе. Одна из них рассекает ее форму на боку. — А! — вскрикивает она от боли и падает на колено. Баатар тут же оказывается на ногах. Он подбегает и оттаскивает ее за каменный блок, валяющийся на поле битвы.