Прежде чем принять окончательное решение Варяг наскоро освежил общую обстановку.
По докладу своих разведчиков, группа сепаров, человек десять-пятнадцать, которая сразу после обстрела, но еще до угона бетеэра вышла с одного из опорников, закрепилась на краю дачного поселка, откуда продолжают вести наблюдение.
Все верно, подумал Варяг. Ликвидация командующего их изрядно тормозит. По любому серьезному залету (а то, что угон боевой машины — более чем чрезвычайное происшествие — ясен пень), пока доложат, пока сопоставят данные, пока примут решение…
А такое решение, при отсутствии ”смотрящего” могут принять только в Новочеркасске, где расположен штаб сил вторжения. Да и те в нынешней, и так не особо приятной для них, ситуации не рискнут обострять обстановку, не согласовав трижды с Москвой. Это тебе не наши бригады, которым разрешено открывать огонь по всему, что шевелится, безо всяких дебильных “погоджень”.
От рассуждений стратегического порядка Варяга отвлек вызов по Харрису. На связи был Апостол.
— Сколько? — уточнил на всякий пожарный Варяг.
— Шесть танков, два взвода. — И еще четыре машины в резерве. То есть к линии ВОПов выдвинулась полная рота. С ними пехота и три БМП. Плюс пулеметы и АГСы.
По нашим нормативам, прикинул Варяг, это ротная тактическая группа.
— Еще не все, — сказал Апостол. — По данным оперативной разведки у них в тылах резервный батальон зашевелился, подтягивают арту. Так что минут через тридцать у тебя будет весело. Тикайте, пока не поздно, прикроем огнем.
— Не получится. У меня боевая задача! — туманно ответил Варяг. Дал отбой, взял спутниковый телефон, сделал вызов.
— На связи! — после ощутимой паузы отозвался Назгул. Голос у заморского гостя был захеканый, словно он всю ночь то ли удовлетворял бордель в полном составе, то ли мешки грузил.
— У вас минут двадцать до начала замеса! — сказал Варяг. — По докладам на позиции вышла РТГр с артподдержкой, а на подходе еще батальон. И на дачах передовая группа до полувзвода.
В масштабах нынешней войны ротная тактическая группа противника сопоставима с армией времен Второй Мировой войны. Ввод таких сил — серьезная эскалация конфликта, развязывание масштабных боевых действий. Шульга этого не понимать не может…
— Мы через десять минут стартуем! — секунд через тридцать раздался в динамике голос Шульги, такой же задолбанный, как и у боевого товарища. Да что они там делали, черт возьми…
— Мне что делать?
— Если сможешь, то к нам. Вместе будем выходить под броней.
— Одному, или секреты тоже подтягивать?
— Один, пусть твоя разведка уходит, когда мы сорвемся.
— Робин, как слышно? — снова перейдя на Харрис спросил Варяг.
— На связи, — ответил командир разведвзвода.
— Я выхожу, прикрой. Как увидите бетеэр, идущий с автобазы в нашу сторону, по нему не работайте, а потом сразу снимайтесь.
— Все понял!
— Тогда вперед!
Варяг подготовил к бою оружие, выбрался из укрытия. Краем глаза наблюдая, как справа и слева неслышно перемещаются фигуры разведчиков, прикинул дистанцию до бетонной плиты, торчащей примерно на трети пути до цели.
До забора автобазы около двухсот метров хорошо пристрелянной технической территории. И преодолеть их нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
10. Трезор
В зону боевых действий Трезор до сих пор приезжал всего несколько раз. Сначала обеспечивал безопасность Городецкого, когда тот посещал свои предприятия, чтобы оценить степень угрозы. Позже — самостоятельно, организовывал спешную эвакуацию оборудования с Луганщины. Завод был отличный, производил комплектующие для германского автоконцерна, небольшой городок кормил. Теперь обеспечивает работой некогда депрессивный райцентр на Винничине. И кому, спрашивается, сделали хуже те дебилы, которые пытались водрузить над заводоуправлением российский флаг? Впрочем, уже не ответят. Главаря местного “казачьего войска” Трезор пристрелил на месте, остальных вывезли в лес. Точнее в рощу, с лесами в тех местах напряженка.
Когда начался замес, Трезор пытался отпроситься у Городецкого в спецназ, но тот не пустил. Племяш шефа, Андрюха Рычин, оказался проворнее. Боливару, сказал начитанный шеф, не вынести двоих. Кто-то должен и при нем оставаться, времена сложные. Вот так Ричер пошел на войну, а Трезор, бывший его заместитель, возглавил службу внутренней безопасности Городецкого, которую они между собой называли “гестапо”.