С этим все в принципе было ясно, но вот появившийся, как чертик из табакерки, иностранец Назгул до сих пор оставался для Трезора загадкой. Шеф настрого приказал оперативной и установочной деятельности по нему не вести, объяснив это тем, что тот любую слежку и пробивку срубит нараз, что усложнит отношения “на данном этапе”. И похоже, раз Трезор сейчас здесь, этот “данный этап” прошел.
Наконец-то шеф отзвонился.
— На комбрига выхода нет! — коротко сказал он. — У них там усложнение ситуации, на низком уровне не получится выйти. Как секретарь СНБО я на него давить не могу, не та ситуация. Про мухи и котлеты сам знаешь…
— Так что мне делать?
— Жди. Мониторь обстановку. Будут новости — немедленно выходи на связь.
Тут скорее даже не мухи, а шерсть, подумал Трезор, приопуская спинку сиденья. Ну да ладно. Мне подождать? Я подожду!
Не успел он откинуться и удобно вытянуть ноги как впереди, за полосой деревьев прокатились раскаты. Через несколько секунд до него дошло, что это отнюдь не весенний первый гром.
11. Шульга
Едва Шульга выскочил на поверхность, как со стороны сепарских опорников донесся хлопок, а за ним характерный свистящий звук мины, выпущенной из стодвадцатимиллиметрового миномета. Свист становился тоньше и приближался, за первым хлопком последовал второй, третий. Шульга, лег за стеной. Мины приходят сверху — если через стену перелетит, то укрытие поможет, как рыбке зонтик, но понизу осколки разлетаются слабо.
Все четыре разрыва легли кучно метрах в пятидесяти, но урона не нанесли. У Шульги привычно заложило уши. Назгул, впервые в жизни попав под обстрел, машинально присел. Нормальная реакция, большинство обычно обсираются. А Филин лишь поморщился, тряхнул головой. Шульга огляделся в поисках бультерьера, но тот после первых же выстрелов умелся в бомбоубежище. Опытный..
Не успел стихнуть звон в ушах, как ожил спутниковый телефон. Варяг!.
— Ну что, я на точке, где вас искать!?
— Выходи к большому зданию, там широкий заезд в подземный гараж. Встречаю.
Шульга выскочил из укрытия, преодолел пару десятков метров, нырнул под бетонную плиту. Тут же от забора мелькнула тень и через несколько секунд они крепко обнимались с Варягом.
Не успели разлепиться, как автобазу снова накрыло минами. На сей раз ближе, бетонная плита над головой ощутимо дрогнула, а из щелей в потолке посыпалась крошка…
В глубине подвала у БТР-а их встречали все трое. Назгул, довольный как кенгуру после случки, нарочито-бесстрастный Филин и недоверчиво принюхивающийся пес.
— Махнул не глядя? — спросил Варяг, кивнув в сторону трофейной машины.
— Ну да, типа того, — улыбнулся Шульга.
— Пояснишь, наконец, ради чего весь этот шухер?
— Внутри около двух тонн груза. Ценного. Который нужно вывезти так чтобы не поймали ни свои, ни чужие. Остальное потом.
— Понятно! — сказал Варяг. — Ну а эти кто?
— Филин — с нами. Он знает кто нас пытался сдать.
— Так вас слили? — искренне удивился Варяг. — Выходит, самое интересное я проспал.
Он протянул руку ГРУ-шнику, представился:
— Валера!
— Николай! — сказал Филин.
— А это что еще за чудо? — Варяг подозрительно кивнул в сторону бультерьера. Пес наклонил голову выставив грязный лоб, зарычал.
— Ну… — сказал Шульга. — Считай что добровольный помощник.
— Как зовут?
— Пока не думал, но похоже, что Шарик.
Кличка настолько не подходила псу, более всего, чего тут греха таить, напоминавшему крысу, что все трое, Варяг, Назгул и Филин одновременно вытянули морды.
— Да фильм был такой старый, польский, — пояснил Шульга. — Про войну. Четыре танкиста и собака. Нас тоже четверо, а пса звали Шарик.
Филин с сомнением посмотрел на БТР с ДНР-овской символикой на борту. Похоже картину видел, но сходства буля с овчаркой особо не находил…
— Ладно! — сказал Назгул. — Это все лирика. Давайте выбираться пока не началось.
— Что вокруг? — спросил Шульга.
— Плотновато! — сказал Варяг. — Сепары выдвинули под опорники ротную группу, на дачах сидит полувзвод с РПГ. Апостол, ну, комбат с нашей стороны, перед тем как я пошел на прорыв, сказал, что сепары готовятся к штурму.