Ангелина, наконец-то, отмерла и, взвизгнув, попыталась закрыть дверь:
— А-а-а, извращенцы!
Стас принял смущённо — обиженный вид:
— Ну почему сразу извращенцы? Просто люди с креативным подходом к плотским утехам. Геля, ты же сама не чужда прекрасному, и кому как не тебе, понять, насколько глубоко порой проникает фантазия в творческом порыве⁈
— Очень глубоко. Практически до самой души, — нейтральным голосом с механическими нотками подтвердила Женя.
Ангелина вытащила откуда-то зонт-трость и выставила перед собой:
— Не приближайтесь!
Стас лучезарно улыбнулся:
— Геля, неужели ты не простишь нам этот ма-а-а-аленький недостаточек? При всех остальных больших достоинствах.
— Да. При очень больших достоинствах. — Женя демонстративно поправила грудь, выглядывавшую из корсета, а затем изобразила руками нечто размерами похожее на батон «Домашний».
Ангелина в ужасе выронила зонт и рук и попыталась зажать уши руками:
— Уходите! Я… Я… Я пошутила! Я не хотела! Я не думала!
Женя сложила поводок пополам, а затем резко дернула руками за концы в стороны. Раздался громкий хлопок.
— Вот именно, детка, ты не подумала. А думать нужно всегда.
Тем временем Стас сунул коробку на тумбочку в прихожей.
— Мы понимаем, что наше предложение весьма неожиданно, но мы вернёмся. Завтра. Чтобы узнать, каким будет твой положительный ответ.
Женя едва успела вытащить ногу, прежде чем дверь захлопнулась.
— Какая темпераментная девушка, однако.
Пока Стас застёгивал рубашку и надевал пальто, Женя аккуратно отлепила пластилин от дверных глазков.
— А ошейник куда?- спросил Стас, снимая шипованный «галстук».
Женя пожала плечами.
— О! У Михи же ротвейлер живёт на даче! Ему отдадим!
— Ста-а-а-а-а-а-с, это не тот ошейник! — Женя расхохоталась, сползая спиной вниз по стене насколько позволяли корсет и шпильки ботфортов.
— Мда? Жаль. Я ведь помочь хотел, к делу приспособить!
Женя вздохнула:
— Тихорецкий, я ведь предупреждала тебя, что твои вежливость и доброта до хорошего не доведут!
— Клянусь, любимая, с этого дня буду помогать донести тяжёлые сумки только немощным бабушкам! — Стас встал на одно колено и приложил обе руки к своему сердцу, изображая глазки котика из одного известного мультика.
— Ага. Я так и поняла: в геронтофилы заделаться решил!
Они оба расхохотались и, поцеловавшись, пошли домой, решать, как же провести эти выходные.
Утром, вынося мусор, Стас поборол в себе желание сперва зайти к Геле, а потом уже направиться к мусорному контейнеру. Выйдя на улицу, он поздоровался с местным «филиалом КГБ на пенсии», как называла Женя бабулек, ежедневно заседающих на лавочке у подъезда и строго блюдущих всё происходящее вокруг.
— А, здравствуй, Стасик! — радушно улыбнулась обычно строгая и принципиальная глава «филиала» Татьяна Семёновна из сто пятой квартиры.
Остальные бабульки так же поприветствовали Стаса и продолжили бурное обсуждение последних новостей.
— А вы слышали, жиличка-то из тридцать восьмой сегодня съехала ни свет ни заря!
— Гелька что ли?
Стас остановился, делая вид, что ищет сигареты и зажигалку, и навострил уши.
— Она самая! Позвонила Ивановне и сказала, чтобы та ключи забирала! В итоге не стала её дожидаться и мне их отдала! Не, я квартиру чин-чином приняла, всё проверила. А то мало ли! Вдруг унитаз увезёт или ванну! Всякое бывает.
Бабульки, сделав серьёзные лица, молчаливыми кивками выразили согласие с последней фразой своей соратницы.
— Только скажу вам, видно было, что собиралась впопыхах!
— Может случилось чего? Девка, вроде, хорошая, тихая…
— Тихая-то тихая, да видно в её тихом омуте черти водятся! Во-о-о-т такенные! — вступила в разговор Анна Владимировна из соседнего подъезда и размахнула руками так широко, будто опытный рыбак показывающий свой самый крупный улов.
— С чего взяла? — сурово посмотрела Семёновна.
— Так дворник наш, Рамиль, когда бак из-под мусоропровода выкатывал, заметил, что в трубе что-то застряло. Палкой потыкал и оттуда коробка выпала. Красивая. Как раскрыл, а там… — Анна Владимировна взяла трагическую паузу. «КГБ-шницы» синхронно приложили руки к своим пуховикам примерно на уровне груди.
Стас знал, что во внутреннем кармане верхней одежды у всех бабулек хранились таблетки «от сердца» или «от давления», а у некоторых и те, и те.
— … а там уши кошачьи, ошейник и хвост!
— Неужели садистка? Из этих, догхантеров?
— Не, те ж по собакам зверствуют…
— Да не перебивайте меня, девочки! Костюм это был! Для игр. Интимных, простигосспади…
— А я по телевизору видела! Есть такие, которые животных любят!
— Зоофилы что ли?
— Батюшки-и-и! Куда мир катится! В наше время…
— Так, а Геля-то при чём?
— Так на ошейнике том ейное имя нацарапано было! — торжествующе подняла палец вверх Анна Владимировна.
— Ах, такая девочка скромная, а нормально любиться не может! Извращенка, как есть!
— Филка! Наталья, ты как там это слово называла?
Дальше уже Стас не стал слушать. Тихо загибаясь от хохота, он направился в сторону мусорного контейнера. По некоторым причинам он не любил пользоваться мусоропроводом.
Глава 2
История вторая. Миеликки
Ликка вернулась из бюро раньше обычного. Срочных переводов сегодня не было, и начальник благосклонно разрешил взять текущие заказы домой. У Андрея по плану должна быть съёмка для очередного каталога, поэтому вернётся он, скорее всего, очень поздно, Настю ещё вчера проводили в турпоход вместе с группой. Так что никто и ничто не помешает спокойно заняться любимой работой.
Из вороха бесплатных газет, который Ликка вытащила из почтового ящика, выпал буклет открывшегося на днях в соседнем доме магазина одежды.
«Красавицы, мы ждём Вас! Оденем любую, как королеву!» — радостно гласила яркая надпись. А внизу небольшая приписка мелким шрифтом: «Все размеры от 42 до 50».
Когда обхват талии давно сравнялся с ростом, тут уже становится не до шуток. Впору давать объявление в газету: «Познакомлюсь с прапорщиком из танковой части для редких, но весьма взаимовыгодных отношений. Примерка чехлов от танков — обязательна!»
Ликка вздохнула и отошла от зеркала, висящего над комодом в прихожей. Как и любой женщине, ей хотелось одеваться красиво, зайти в любой магазин и выбрать именно те вещи, которые понравились, а в итоге приходилось покупать и носить то, во что влезало её тело, иногда позволяя себе пошив на заказ. И то не всегда удавалось удачно изменить лекала под её параметры. А ведь когда-то о том, что на свете существуют размеры больше сорок второго она знала исключительно из информации, указанной на ценниках и бирках в магазинах. Но так получилось, что из хрупкой тростинки она превратилась в шарообразное чудовище с двойным подбородком. И, увы, ничего уже не изменить.
После рождения дочки Ликку замучили головные боли, которые она списывала на усталость и хронический недосып. Ровно до тех пор, пока муж чуть ли не силком притащил её к врачу. И начались два с лишним года ада. Через которые они прошли втроём. Пока она на пределе возможностей выдерживала достаточно непростое лечение, бесконечные операции и весьма болезненные процедуры, в результате которых вес стремительно пополз вверх, а тело вширь, Андрей разрывался между ней, съёмками и маленькой дочерью. Муж отказывался от командировок, сконцентрировавшись исключительно на студийных съёмках. Настя фактически выросла в павильонах, ползая между декорациями, пока её отец снимал моделей для очередного каталога или семейную фотосессию. Ликка знала, что последние, учитывая ситуацию, сложившуюся в их семье, давались Андрею особенно тяжело. Морально. А Настя, будучи дочерью фотографа освоила азы профессии едва ли не раньше, чем научилась самостоятельно одеваться и держать ложку в руках, и сейчас иногда ассистировала отцу на съёмках. Окружающие настолько привыкли видеть их вдвоём, что даже спустя годы, коллеги мужа с удивлением узнавали о существовании законной супруги. Да и Ликке было легче жить, не привлекая внимания.О чём говорить, если после той злополучной консультации Ликка впервые увидела свою малышку, когда той исполнилось уже три года. Дочь сперва даже испугалась её, несмотря на то, что Андрей все эти годы рассказывал девочке о матери, показывал фото, давал общаться по телефону. Ликка долго рыдала в съехавший с лысой головы парик, запершись в ванной. Ей казалось, что встреча, к которой она так долго шла сквозь боль и неутешительные прогнозы врачей, перечеркнула остатки надежды на обычную жизнь. Она до сих пор помнит, как Андрей вынес с одного удара дверь вместе с дверным косяком и, отшвырнув остатки, бросился к ней и долго-долго обнимал и целовал, успокаивал, подбирая нужные слова. Со временем волосы отросли и даже снова начали виться, делая Ликку, похожей на тёмно-русый одуванчик с лёгкой проседью. Дочка привыкла «к огромной маме» и потом долгое время по ночам тайком пробиралась в родительскую спальню, чтобы проверить, не исчезла ли Ликка насовсем. Как Настя потом призналась, когда подросла, очень страшно было обнаружить, что мамино спальное место пусто.Ликка тряхнула головой, прогоняя тяжёлые воспоминания.