— Извините. Распишитесь вот тут… — стушевался курьер, протягивая ведомость.
Ликка поставила подпись и забрала посылку. Закрыв за курьером дверь, она прошла на кухню. Вскрыв коробку, Ликка достала содержимое, оказавшееся весьма фривольным комплектом нижнего белья размера «S». На пол спланировал выпавший конвертик. Ликка подняла его и достала записку, напечатанную на компьютере:
«Именно такое бельё снимает с меня Андрей, когда задерживается после очередной вечерней съёмки».
Завибрировал лежащий на полу телефон.Ликка подняла мобильник.
«Надеюсь, ты всё поняла и сделаешь правильные выводы.»
Ликка сняла очки и закрыла лицо ладонями. «Любовница» сумела ударить по самым больным точкам, в очередной раз напомнить о комплексах.
Что делать? Позвонить Андрею? Бесполезно. На время съёмок он всегда активирует беззвучный режим или совсем отключает телефон, чтобы не отвлекаться от работы. И что за серьёзный разговор предстоит вечером? А если всё это правда и Андрей выбрал другую женщину?
Ликка очень сильно любила мужа и не представляла своей жизни без него. За годы, проведённые вместе, она буквально вросла в него душой. А может всё это время она просто носила розовые очки и не хотела замечать его интрижек? Ведь были же у него и раньше поклонницы. Просто ни одна до сегодняшнего дня не вела себя так вызывающе и по-хамски, вот Ликка и не обращала внимания.
Её взгляд задержался на их совместной фотографии. Она очень не любила фотографироваться, считая себя не фотогеничной. Да, она была женой фотографа, которая избегает камеры. За десять лет она так и не смогла смириться со своей внешностью. Как же она ненавидела своё оплывшее лицо с огромными щеками, из-за которых глаза касались поросячьими… Эти горы жира на спине, животе, руках и ногах… Этот ненавистный целлюлит, не позволявший ей даже посещать бассейн, потому что раздеться и выйти в купальнике «на люди» было для неё невыносимо из-за насмешек. Насмешки… Сколько она выслушала за эти годы шуточек о том, что надо рот на замок закрывать и сказать плюшкам «нет»! Не счесть. И бесполезно объяснять, что не в этом дело. И что мучное ест крайне редко.
А вдруг действительно Андрей все эти годы с ней из-за жалости? Может, действительно, сперва надеялся, что Ликка вернётся к своим размерам, а потом махнул рукой? А вдруг это не она сама приняла решение оставаться в тени, а муж просто незаметно склонил её к этой мысли, потому что стеснялся её?
Ликка снова посмотрела на совместное фото… Радостные и счастливые, они обнимались в лучах закатного солнца на набережной, а Настя снимала.
Но с другой стороны Андрей всегда мягко подводил к тому, чтобы она дала согласие на фото. А потом с удовольствием развешивал снимки по квартире, предлагая выбрать самый лучший с её точки зрения. И на самом деле оставлял лишь выбранный, а другие уничтожал. И ни разу она не почувствовала издёвки или намёка на неё. Это точно.
— Господи, Ликка, что творится в твоей голове? Разве недостаточно Андрей о тебе заботился и продолжает заботиться? Почему из-за дурацких пассажей какой-то незнакомой девки ты расклеилась? — разозлилась она сама на себя. — Ты сомневаешься в Андрее? Или…
Как бы ни было трудно признать, но Ликка была не уверена в себе. Нет, отнюдь не в чувствах к мужу. Неуверенность в себе и неудовлетворённость к себе ядовитыми щупальцами разъедали её изнутри. Сколько бы она не пыталась убедить себя, что для любви размеры не имеют значения, бесконечные стройные и подтянутые девушки, глядящие с обложек журналов и различных рекламных буклетов, прорывающиеся из бегущей строки, пропагандирующей быть как они, буквально кричали: «Таких, как они! Таких любят! Таких желают и вожделеют!»
Остывший чай был выплеснут в раковину. Близоруко прищурившись, Ликка протёрла очки и водрузила их обратно себе на нос:
— Жирная? Зато живая! Долго отвечаю? Не потому что’тупая' или «тормоз», просто не люблю общаться с хамками и истеричками!
Протопав в сторону ванны, она повернула кран, едва не свернув его при этом. Ополоснув лицо прохладной водой, она посмотрела на себя в зеркало. Светло–голубые, практически прозрачные глаза, казалось, могли заморозить кого угодно. Ликка провела мокрыми руками по волосам. Увлажнённые пряди тут же стали завиваться мелкими кудрями. Единственное, что досталось ей на память от погибшего отца. К сожалению, родители так и не успели расписаться, поэтому Ликка носила фамилию матери. А на имени Миеликки настоял дед. В память о бабушке. Ликка воинственно тряхнула волосами и вернулась на кухню.
Нажав на вызов, она прослушала автоответчик, что абонент находится вне зоны действия сети. Жаль. Но ничего.
Ликка ещё раз прочитала все сообщения от «любовницы» и набрала сообщение:
«К сожалению, вынуждена расстроить, но Ваше личное субъективное восприятие далеко от истины. Оценивать уровень интеллектуального развития по скорости ответа на сообщения крайне недальновидно. P. s. Согласно последним социологическим опросам, идеальным размером женской груди мужчины считают ту, которая помещается у них в ладони. Что-то не припомню пристрастия Андрея Борисовича к просеиванию гречки сквозь пальцы.»
Она ещё хотела поинтересоваться адресом оппонентки, чтобы отправить флакон зелёнки, но решила, что это будет перебор.
На смену жалости к самой себе неожиданно пришла глухая ярость. Обычно Ликка не красилась, считая пустой тратой времени. Смысл напрягаться, если ситуацию исправит лишь пересадка лица? А ещё лучше — головы. И тела. Всего.
— Это я-то уродливая⁈ Зато у меня глаза красивые! Вот! Как там во всех этих журналах и блогах о красоте пишут? Подчеркните все Ваши достоинства! Точно! Вот глаза и подчеркну! — Ликка выдвигала один ящик комода за другим в поисках косметички. И специального зеркала. Ведь придётся снять очки, а без них она, максимум, что могла — лишь попытаться не выколоть глаз. Ну, или не проткнуть нос. По закону подлости косметичка нашлась на самом дне последнего ящика. И вторая пропажа — тоже. Ликка вытащила за погнутую ножку зеркало и задумчиво посмотрела на увеличительную сторону.
— Нет. Такое количество себя я точно не вынесу…
От центра зеркала к краям расходилось множество трещин. Похоже, что кто-то из домочадцев когда-то попытался «впихнуть невпихуемое» в ящик комода и раздавил хрупкое стекло, заодно погнув тонкую металлическую ножку.
— Придётся за новым в магазин идти… — подытожила Ликка. На всякий случай она решила провести ревизию косметички. Чтобы два раза не бегать. Результаты оказались неутешительными: тушь высохла настолько, что при попытке открутить крышку, внутри что-то хрустнуло и кисточка осталась внутри, тени осыпались и представляли собой пыльную четырёхцветную мешанину. Помаду Ликка даже не рискнула открыть. Судя по донёсшемуся изнутри стуку, едва стоило взять её в руки, содержимое давно мумифицировалось и могло составить конкуренцию древнеегипетскому жрецу из Эрмитажа по иссушенности. Недрогнувшей рукой Ликка отправила косметичку вместе с тем, что когда-то было косметикой, в мусорное ведро. Быстро переодевшись, она натянула сандалии и, прихватив свой рюкзачок, покинула квартиру.
В магазине косметики и парфюмерии было немноголюдно. Покрутившись между стойками с различными средствами, Ликка решила взять в оборот явно скучающую девушку-консультанта и сэкономить время. Обсудив список будущих трофеев, они отправились на охоту. Спустя каких-то полчаса, из которых дольше всего занял выбор подходящего зеркала, Ликка покинула «обитель косметического разврата», заодно обогатившись ворохом пробников, врученных за покупку. На первом этаже торгового центра гнусавил грустный юноша, предлагая каждому мимо проходящему листовки с рекламой нового магазина оптики.
— Сгорел сарай, гори и хата! — решила Ликка и направилась к украшенному шариками входу. Она давно хотела попробовать сменить очки на линзы, но, к сожалению, в наличии нужных диоптрий ни разу не было.