И Володе очень хотелось быть с ними.
Однажды он подстроился к маршу лётчиков, шагал, не отставая, и пел:
— Летать хочешь! — заговорил с мальчиком один лётчик.
— Хочу! — признался Володя.
— А не испугаешься!
— Нет! — Для убедительности Володя даже головой покрутил.
— Который тебе год!
— Седьмой.
— Маленько обождать придётся.
— Подожду. Я терпеть умею! — сказал Володя.
— А пока пойдём, Володя, искупаемся, — лётчик положил руку на плечо мальчика. — Плавать, конечно, умеешь…
— Нет, — вздохнул Володя. — Я не умею плавать.
— Ну-у, братец!.. — развёл руками лётчик. — А собрался летать! Прежде надо плавать научиться. Тех, кто не плавает, в лётчики не берут.
Пошли они к Москве-реке. Лётчик долго выбирал место. И встал над самой глубиной. Вода внизу чёрная, спокойная.
— Раздевайся! — приказал он Володе.
Володя снял брюки и рубашку.
— Так. Раз, два — прыгай в реку!
И лётчик подтолкнул Володю.
Володя с головой ушёл под воду и отчаянно заработал руками. Он не закричал, когда всплыл, не попросил помощи, а изо всех сил бил по воде руками и ногами, стараясь подплыть к берегу.
— Одолей, одолей «водяных»! — подбадривал его лётчик.
Иссякали Володины силы, но и те, «водяные», тоже отступили. Ни разу не взмолился Володя, не попросил помочь ему.
Наглотался он речной воды, а плавать научился.
— Ну, Комаров, парень у тебя что надо! — сказал лётчик отцу Володи. — Я думал, городской, визжать станет. А он и не пикнул. Откуда силы взялись! Вот загадка…
— Отгадка в его характере, — сказал отец.
— И то правда. Геройский характер.
И лётчик пожал будущему космонавту руку.
Последний день лета
Собрались мы с ребятами в лес по грибы. Утром небо было в тучах. Ребята надели куртки и резиновые сапоги. А только стали подниматься в горку, как тучи растаяли. Жаркие лучи солнца так и катились, заливая и посёлок, и реку, и дорогу, и путников.
Кончался август. А в воздухе зной, духота. Лениво блеяли козы, в траве трещали кузнечики. От реки доносился плеск и весёлые голоса купающихся.
Ещё не поздно было вернуться. Но ребята молчали. Я только слышал их тяжёлое дыхание за спиной. Спрашиваю:
— А не смешно ли уходить в такой день от реки!
— Мы решили идти в лес. Решили собирать грибы, — ответил Андрюша.
— Нехорошо возвращаться с полпути, — поддержала брата Ира.
Автобусы в сторону леса уходили пустыми. Потому что в такой жаркий день никто не хотел ехать в лес: все хотели ехать на реку. Кондукторша стала приставать к Ире и к Андрюше с расспросами, много ли они собираются набрать грибов.
— А грибов-то нет! — вдруг выпалила она и стала смеяться. — Нету нынче грибов, хоть до Владимира шагайте. То ли дело сейчас пойти на реку.
Мы слезли с автобуса и пошли по шоссе к лесу. Асфальт накалился и был мягким. Шоссе гремело, дышало бензином и гарью мчавшихся по нему грузовиков.
Наконец мы спустились с крутогора, перепрыгнули маленький ручей и вошли в лес.
Андрюша сразу потребовал:
— Папа, дай нож!
— И мне нож! — сказала Ира.
Мы шли по самой опушке. Пахло горячей хвоей и горьковатым осенним листом. Оранжевыми кострами горели заросли папоротника.
— Я нашёл! — закричал вдруг Андрюша. — Я первый нашёл!
Андрюша держал гриб, который никому из нас не был знаком.
— Подберёзовик, — решил Андрюша, заметив, что рядом растут берёзы.
— Маслёнок, — сказала мама.
— Похож на моховичок, — задумчиво проговорила Ира.
Шляпка гриба сверху была прямая, как у моховичка. Но оливковую поверхность словно нарочно забрызгали чёрными крапинками. Ножка не толста, но плотная. А снизу шляпка жёлтая, губчатая. Гриб крепкий, свежий, молодой.
— Позволь, я откушу, — попросил я Андрюшу.
Откусил, пожевал. И Андрюша откусил, пожевал.
— Сладкий! Значит, гриб хороший.
Мы нагнулись, разгребая траву, и в один голос закричали, потому что каждый нашёл гриб или целую семейку.
Проходили мимо деревенские ребятишки. И тоже на грибы набрели.
— Подзаячники высыпали! Да сколько их! — обрадовались ребята. — Дядя! Я подзаячник вам на тропинке оставил!
— Мальчик! Я гриб на пенёк положил!
— Девочка! Я тут веточку обронил на семейку подзаячников!