Как в бреду Илья, изловчившись, оперся на руки и неистово размахнулся ногой. Краем глаза он успел увидеть словно высеченное из камня лицо Монгола. Кротов промахнулся, и его ступня угодила третьему врагу не в голову, а в живот. Удар получился не таким сильным, как хотелось бы, а поскольку спорт, если не считать шахмат, всегда давался мальчику плохо, – вообще не мог причинить боли. Но лошадиная ухмылка тут же исчезла с лица его старого знакомого: видимо, он не ожидал от Кротова такой прыти. Схватившись за живот, он пошатнулся и молча отошел в сторону.
Илью совсем покинули силы. Он застыл на полу, мучаясь оттого, что замешан в таком низком деле. Ему было обидно и горько. Коренастая фигура старика высилась над ним, лицо его не выражало ни злобы, ни осуждения, лишь глубокую печаль. И это было хуже всего.
Не говоря больше ни слова, Монгол протянул руку. Она была теплой, сухой и морщинистой. Илья поднялся, стараясь не глядеть на лицо старика.
Вокруг все еще кричали и шумели. Начались уроки, и многие, забыв уже о драке, входили в классы. Кротов готов был расплакаться от стыда, но держался, чтобы не дать врагам повода для радости.
Как Илья подошел к дверям класса и как в руке его снова оказался испачканный рюкзак, он не помнил. Заходя вместе с толпой в кабинет, мальчик находился словно в забытьи. Одноклассники, как пингвины, раскачивались перед ним из стороны в сторону.
Скоро все двери закрылись. Некоторое время из классов слышался приглушенный гул, и наконец в рекреации наступила полная тишина.
Молчало и пианино.
Еще одна перемена прошла, а жизнь продолжалась.
Озеров
Скрипнула железная калитка в решетчатом заборе, ограждавшем внутренний двор. Широкая площадка для линеек, вся укатанная безжизненным асфальтом, была пуста. Клумбы жестоко залиты цементом.
Озеров мучительно долго пересекал этот двор. Его шаги эхом отражались от стен.
«Как претория для допросов», – подумалось Кириллу.
Почему школы строят похожими на крепости? Чтобы защитить детей? Или чтобы легче было переносить осаду родителей? Может, из крепости сложнее сбежать? А еще крепость не так уж легко разнести на куски…
Здание гимназии было построено совсем недавно. Словно два боевых форта по флангам высились боковые корпуса, составлявшие параллельные стены крепости. Там, из узких бойниц, за ним, возможно, следят те, кто будет его пытать.
«Я ничего не имею против детей, – размышлял Озеров, – хотя что, собственно говоря, я о них знаю?»
Ему вспомнился юг, где солнце жарило так сильно, что казалось, все вокруг ссыхается и хрустит. Хрустят маленькие камушки и тонкие разбросанные стебли кукурузы на бетонной ярко освещенной лучами площадке за большим старым домом. Хрустит раскаленная черепица на крыше. Даже воздух хрустит. Там, на море, к нему привязался шестилетний Сережа. С ним отдыхала мама – женщина, похожая на добрую бегемотиху из мультфильмов. Сам мальчик по всем законам наследственности был бегемотиком помельче. Он танцевал лучше всех. Иногда переживал: ему нравилась Аня – у нее всегда было с собой что-нибудь такое, во что можно поиграть. Что он нашел в Озерове и почему приходил к нему со своими вопросами, для молодого человека осталось загадкой.
Кирилл вспомнил, как однажды все сидели на каменных ограждениях клумбы, потому что скамеек не было, и ели арбуз, которым отдыхающих угостили за обедом. Вокруг летали осы, и дети бегали от них с арбузными корками в руках.
Сережа возник внезапно и задал свой любимый вопрос:
– Что это?
Он указывал на осу, лакомившуюся остатками арбуза.
– Это оса.
– Зачем она нужна?
Озеров впал в ступор. Он никогда не пытался ответить на такой сложный вопрос.
– Она собирает арбуз, Сережа, и носит его своим сестрам осам.
Мальчик слушал очень серьезно. Глядя в упор.
– Ясно. А осы едят суп?
– Вроде бы нет.
– Почему? Их не заставляют родители?
Кирилл с трудом проглотил кусок и, взглянув на Сережину маму, предположил:
– Может быть, у ос просто нет ложек…
Примерно в таком духе велись и другие беседы.
«Если все дети напоминают Сережу, то мне придется хорошенько поворочать извилинами, чтобы ответить на все их вопросы».
Когда Кирилл вошел в здание школы, его встретила недовольная старушка-консьерж.
– Вы опоздали! – бросила она ему в лицо.
– Вы знаете, куда я иду? – удивился Озеров.
– Конференция учителей идет уже больше часа.