Планшеев при этом громко вздрогнул и повернулся лицом к стене, у Атасова надулась, как бы от флюса, левая щека, у Арамича заметно припух правый глаз, а у Порточенко резко увеличился размер губ в длину и ширину и уши сдвинулись к затылку.
Один Вартанян сидел в своей первозданной простоте и только таращил глаза, силясь узнать друзей.
— Вроде никто не похож, — сказал наконец милиционер, убирая фотографии. — Продолжайте заниматься наукой.
Милиционеры собрались уходить, захватив с собой профессора.
— Стойте! — крикнул неожиданно для себя Вартанян, да так повелительно, что один из милиционеров чуть было не поднял руки вверх. — Скажите, в чём вы подозреваете этого честного человека?
— Не мешайте людям выполнять их долг, — сказал Вартаняну Атасов.
— Жалко профессора, — не согласился с ним Арамич.
— Молодые люди, — обратился к друзьям милиционер, который до сих пор молчал, — занимайтесь своими делами! А мы поговорим с ним о ценах на хорошую погоду и, может быть, отпустим.
И они ушли, причём профессор даже не упирался, что ещё раз выдало в нём человека интеллигентного.
Вартанян был расстроен, чего нельзя было сказать о его друзьях. Они оживлённо обсуждали только что увиденное вместе с Планшеевым, который сразу после ухода милиционеров вскочил с дивана и теперь расхаживал по комнате.
— Каков гусь! — возмущался Порточенко.
— Катьку, значит, побоку, а сам честный! — поддержал друга Арамич.
— Ко мне его вот он привёл, — показал Вартанян на Планшеева.
— И что он вам говорил? — спросил Арамич.
— Он говорил, что в его доме занимаются махинациями, и просил помочь ему узнать, кто именно. Очень жалел, что его жена участвует в этом.
— Планшеев! — громко сказал Арамич, но Планшеев оказался уже на диване и снова храпел, отвернувшись к стене.
— Планшеев! — сказал уже Порточенко. — Мы не милиция, мы знаем, что ты за сучок.
Но Планшеев продолжал храпеть и чмокать во сне губами. Тогда Атасов и Порточенко стащили его на пол. Но Планшеев мужественно спал. Когда же Атасов хотел полить его водой из графина, Планшеев вдруг побежал, с непостижимой быстротой перебирая руками и ногами по паркету, открыл головой дверь и исчез.
— Всё ясно! — произнёс в наступившей тишине Арамич. — Этот гусь купил Планшеева и пытался заполучить нашего друга, чтобы выследить Жору и после этого тянуть с него деньги, грозя раскрытием его шашней с той самой дамой. Или вообще заявить на всех нас, имея в руках факты.
Атасов и Порточенко понимающе кивнули в знак согласия, а Вартанян хоть и не понял, о какой даме идёт речь, но спросить счёл неуместным.
Потом разговор вернулся к своему началу — деньгам, быстро прекратился ввиду их коллективного отсутствия, и друзья ушли, оставив Вартаняна в состоянии задумчивости.
Мышеловка отнюдь не изобретение прошлого пека, как писал А. Дюма. И, как следовало из всех детективных романов и повестей, которые Вартанян прочитал изрядное количество, за квартирой была установлена слежка.
Вартанян раздумывал над историей, в которую он попал, и вдруг услышал, как входную дверь кто-то отпирает снаружи. Он максимально напряг слух — его комната находилась в дальнем конце квартиры — и услышал мужские голоса. Мужчин было двое, и, судя по голосам, это были те же милиционеры, которые ушли с профессором.
Вартанян, недолго думая, быстро поднял сиденье дивана, залез в ящик под ним и опустил сиденье на место. И это было сделано вовремя, потому что пришедшие в первую очередь направились в его комнату, намереваясь, очевидно, проверить, есть ли кто в квартире. Получилось так, что в квартире никого нет. Милиционеры почувствовали себя свободнее, один из них уселся на диван, другой сел на стул и начал перебирать учебники Вартаняна.
— Хорошо, что эти парни ушли. У нас будет возможность осмотреть всё в спокойной обстановке, — сказал тот, что сидел на диване.
— А малый-то, жилец который, и впрямь, похоже, в институт собрался, — откликнулся другой.
— Может, маскируется. Кто с таким лицом сейчас в институт пойдёт!
— Всё-таки не пойму, где я видел этих троих, которые к нему приходили. Я ведь специально карточки доставал, чтобы посмотреть, как они себя поведут.
— Все они одна шайка, я тебе точно говорю. Только прикрываются учебниками. Ну ладно, пошли посмотрим, где что лежит, пока наш майор не отпустил хозяина.
— А что у них здесь-то лежать может? Думаешь, барахло в доме держат? Вряд ли. Для нас главное — понять, кто в этом доме в отсутствие профессора бывает.
— Что-то никто не приходит.
— Подожди, время ещё раннее.
И они ушли бродить по квартире, чем-то звенели, что-то отодвигали. Вартанян лежал в диване и думал. Больше он ничего делать не мог, потому что было тесно.
Первое, что Вартанян понял, когда начал думать, — он в западне. Дальше шли невесёлые мысли о том, сколько ему здесь придётся пролежать голодным. Потом он вспомнил, что есть всё равно нечего и не на что, и лежать сразу стало легче.
И тут Вартанян услышал звонок в дверь. Даже лёжа в диване, он почувствовал, как те двое встали в стойку, потом смутно услышал, как один пошёл открывать, причём шёл не обычным своим шагом, а шаркающей походкой пожилого человека, явно желая произвести впечатление, что это профессор. Дверь открылась, раздались какие-то голоса, но преобладала милицейская речь, построенная целиком на вопросительных и повелительных интонациях.