Он изменился, но не то чтобы сильно. Стал увереннее, расслабленнее, обзавелся скептическим прищуром и умением идеально вписываться даже в неподходящую обстановку. Ей стало радостно.
— Но приобрел подводную лодку, — он кивнул в сторону припаркованной баржи и огляделся. — А у вас все по-прежнему.
— Люди не любят перемен.
— Вы чертовски правы.
Они ненадолго замолчали, оглядывая друг друга без какого-либо смущения или ложной скромности. Зачем? К ней приходят в ожидании партнерства, так какие тайны могут быть между двумя сообщниками.
— У вас есть минут пятнадцать, не больше, — наконец произнесла Алекс, выходя в центр зала и опираясь спиной на круглую витрину с обручальными кольцами.
— Отчего же?
— Стоянка здесь запрещена. И мой богатый опыт подсказывает, что до приезда эвакуатора осталось не более четверти часа.
Посетитель на секунду прикрыл глаза, тихо выругался и посмотрел на неё тем отчаянным взглядом мужчины, когда становится понятно, что всё чертовски плохо.
— Тогда вам опять придется сотворить чудо, — пробормотал он, оглядываясь на автомобиль.
— Именно для этого я здесь, — важно кивнула Алекс. — Юбилей?
— Матери.
— Это очевидно.
И с его искреннего тихого смеха началась их удивительная дружба длиной в два замечательных года.
За это время Алекс успела узнать, что её невезучего на погоду гостя зовут Томом, он основатель частного детективного агентства, а его новый офис расположен в соседнем здании, где-то за тридцатым этажом. Все клиенты и сотрудники без исключений обращались к нему «мистер Лэнг», трепетали от одного нахмуренного взгляда и неукоснительно держали дистанцию. Все, кроме неё. Он попросил сам, но Алекс бы и не смогла иначе. Было в нем что-то на удивление трогательное и мальчишеское, отчего хотелось сказать — Том располагал. Своей улыбкой, все еще присущей ему легкой неуклюжестью, добрым чувством юмора и невероятной деловой хваткой. Он вообще умудрялся сочетать в себе строгость и серьезность руководителя разрастающейся компании, и непосредственность молодого, немного наивного мужчины. Только Том мог с вопиющей непринужденностью заявиться к ней в магазинчик посреди рабочего дня, строго взглянуть на двух её помощниц и, схватив Алекс за руку, увести гулять по мостам Хай-Лайн. Они обязательно покупали два огромных сэндвича с фалафелем, а потом сидели на бесконечно длинной скамье, любуясь городом и заросшим дикими цветами железнодорожным полотном. Почему Тома тянуло именно туда? Да Бог его знает, она не спрашивала. Ей было все равно, потому что с ним было бы хорошо и на адской сковородке.
К концу первого года, она, наверное, узнала о нем почти всё. Его историю, его семью, его друзей и даже особо интересные случаи с клиентами. Том же, прикрыв веки, с упорством просил рассказывать о камнях, огранках, металлах. Они делились наблюдениями, спорили до сиплого голоса и смеялись до боли в сведенных от хохота щеках. Он открывал ей мир непростых историй живых людей, их жизней, и впитывал в себя вселенную неодушевленного, строгий математический порядок цифр и линий, которыми описывалась красота обычного куска корунда. С ним было удивительно.
И, разумеется, Том был первым, кому она позвонила в два часа ночи, стоя в центре разгромленного магазина. Не в службу спасения, не кредитному агенту и даже не в частное охранное агентство, которое невесть где носило, пока грабители вычищали витрины и сейф, а Тому Лэнгу. Другу, который натягивая первую попавшуюся одежду, тихим и ласковым голосом успокаивал её истерические всхлипывания в телефонной трубке, шажок за шажком отдаляя Алекс от панической бездны. Ему понадобилось ровно двадцать три минуты, чтобы ни разу не изменив своему ровному тону в искажении электромагнитных волн, успеть вызвать полицию с рабочего телефона и примчаться к ней с другого конца города. Звонок прервался только в тот момент, когда, глотая молчаливые слезы, Алекс шагнула к нему в объятия.
Два тяжелых месяца, что тянулось «расследование по горячим следам», он был рядом, готовый в любой момент поддержать разговором или молчанием, потому что прекрасно понимал — она потеряла почти все. Заложив ради своего дела дом, внутренние органы и даже душу, Алекс балансировала на кончике отчаяния, пока все чаще хмурившийся Том однажды не улыбнулся ей устало, но расслабленно-счастливо.
Она не представляла, сколько раз он перевернул вверх-дном Большое Яблоко, вытряхивая всех застрявших в нём червей, но ему удалось. И стоя в полицейском участке во время описи, Том даже не думал принимать благодарности, с присущей ему дурашливостью отвечая фырканьем и ехидными комментариями. А после лично руководил установкой нового видеонаблюдения, наотрез отказавшись посвящать её в конечный счет и выпроводив за кофе, пока размашистым почерком подписывал акты. Так пролетел второй год.