Очевидно, что эпоха четвертого поколения не изобретает ни новых образов, ни новых сюжетов, а трансформирует архаические и даже доэпические, причем трансформируется оценка героев, мотивация их поступков и мифологический подтекст. То, что некогда было ужасным и величественным, теперь становится будничным, бытовым и даже сатирическим или комическим.
* * *
Четкое разделение эпических героев по четырем поколениям - не более чем научная абстракция, поскольку выделяемые признаки каждого поколения в наиболее ярких образах смешиваются. Шталь пишет о том, что Одиссею присущи черты всех четырех поколений127 (хотя принадлежность Одиссея к первому поколению может быть оспорена: его "одиночество", которое исследовательница называет чертой первого поколения128, видимо, следует считать чертой второго - как показано в главе "Безжалостный защитник"). Из приведенных нами примеров видно, что у героев второго поколения оказываются черты первого (Вяйнемейнен, месопотамские герои) или третьего (Илья), реже у героев третьего поколения - черты второго (Оливье). В этой статье немного индийского материала именно из-за чрезвычайной многослойности образов. Так, Рама - борец с чудовищами - обладает немеренной силой, однако цель его - не личная слава, а восстановление справедливости (он карает похитителя своей жены не за это злодейство, а за все прежде совершенные преступления). Трудно сказать, черты какого поколения превалируют в этом образе - второго или третьего. То же с героями "Махабхараты". Один из них, царь Юдхиштхира, изображается то как могучий воин129 (черта второго поколения), то как слабый духом130 (черта четвертого), чья нерешительность и непоследовательность - не что иное, как следование дхарме - высшему закону, недоступное его братьям (черта третьего); при этом в образе царя, старшего в семье, бездеятельного относительно своих братьев, проявляются черты архаического отца (первое поколение). Подобные примеры позволяют наилучшим образом проследить многослойность и эволюцию эпоса, который есть отражение эволюции представлений человека о самом себе и о мире, который его окружает. В современном сознании эпический герой - образец для подражания, и, хотя это утверждение применимо лишь к героям третьего поколения, оно важно для нас тем, что показывает, насколько серьезно воспринимается эпос - самоописание человека.
ЛИТЕРАТУРА
1. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М., 1982. С. 259 - 373.
3. Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избр. ст. М., 1976. С. 300.
4. Он же. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 355.
5. Варианты иномирного происхождения героя см.: Баркова А.Л. Отличительные черты архаических героев в эпических традициях различных народов // Актуальные проблемы языкознания и литературоведения. М., 1994. С. 62 - 63.
6. Стеблин-Каменский М.И. Миф. Л., 1976. С. 79.
7. Путилов Б.Н. Об эпическом подтексте (на материале былин и юнацких песен) // Славянский фольклор. М., 1972. С. 3.
8. Он же. Типология народного историзма // Типология народного эпоса. М., 1975. С. 416.
9. Шталь И.В.. Указ. соч. С. 201, 210.
10. Используется текст "Калевалы" в обработке Э.Леннрота (пер. Л.Бельского).
11. Здесь и далее ссылки на руну и строфу (или строку) приводятся в тексте.
12. Лосев А.Ф. Указ соч. С. 261.
13. Там же. С. 257.
14. Курсив мой. - А.Б.
15. Курсив мой. - А.Б.
16. Цит. по: Крамер С.Н. История начинается в Шумере. М., 1991. С. 152 - 153.
17. Афанасьева В.К. Комментарии // Крамер С.Н. История начинается в Шумере. М., 1991. С. 231.
18. Нарты: Адыгский героический эпос. М., 1974. С. 193. Далее: Нарты адыг.
19. Нарты: Кабардинский эпос. М., 1951. С. 323 - 331. Далее: Нарты кабард.
20. Там же. С. 330 - 331.
21. Я открою тебе сокровенное слово: Литература Вавилонии и Ассирии. М., 1981. С. 124.