Джудит Тарр — Закон Сокола
I
I
Шэдоу лежит лицом к стене на узкой твердой полке, служащей кроватью, и старается не слушать, не обращать внимания и даже не помнить о том, что в комнате есть и другие люди. Комната холодная, вся из камня, без освещения. Сейчас, ночью, в ней перешептываются, шуршат и храпят еще семеро. Это все мальчики, и имен у них нет, лишь прозвища, которые они сами дали друг другу. Одни прозвища звучат, как оскорбление, другие выражают восхищение, а некоторые одновременно и то, и другое. Шэдоу* note 2 — прозвище, полученное за быстроту, молчаливость и умение держаться в тени. Все-таки это лучше, чем Граб* note 3, или Дауничик* note 4, или бедный Мэйд* note 5, который никогда не получил бы настоящего имени, если бы сейчас были старые времена и старое Соколиное Гнездо. А уничтожили то гнездо ведьмы. Ради спасения земли и мира (даже наиболее радикально на строенные братья вынуждены были это признать), но тем не менее ведьм здесь проклинали. И Мэйду, которого в старые времена непременно бы забраковали, представилась возможность побороться за обретение и собственного имени, и сокола.
Было их теперь слишком мало. Многие погибли в сражениях и во время Великой Перемены, остальные рассеялись по Долинам, подыскав себе там работу. Они, правда, ненавидели жару и плоский ландшафт, и даже само небо над равниной, другие, обзаведясь женой и ребенком, а то и двумя, сели на корабли и поплыли через море. Только сейчас они, откликнувшись на призыв Командующего, опять стали съезжаться в новое Соколиное Гнездо, в древнюю крепость. Возможно, она когда-то принадлежала людям Древней Расы. Но Сила их, если даже она и была здесь когда-то, уже давно пропала. Теперь здесь были соколы и сокольничьи. Возможно, когда-нибудь крепость снова станет неприступной.
Тонкое одеяло не грело, и Шэдоу лежит, свернувшись в клубок. Морской ребенок, один из тех, кто плавал и вернулся. Когда сон долго не идет, в воображении подкатываются волны.
Но только не сегодня.
— Завтра, — прошептал кто-то. Это Сноукэт* note 6, со светлыми глазами и ставшим уже мужским голосом. Даже разговаривая шепотом, он старался сохранить в голосе басовые нотки, — завтра я получу своего сокола.
— Завтра твой сокол получит тебя, — это был Айэс* note 7, и у Шэдоу потеплело на сердце, потому что это был Айэс. Еще один морской ребенок. Друг. Почти. Шэдоу не требовалось освещения, чтобы знать, что тот лежит на боку и брови его сходятся на переносице. Быть может, по этой причине он получил свое прозвище. А может, потому, что всегда говорит в глаза правду, даже жестокому, высокомерному Сноукэту.
— Выбор за соколами. Иногда они отказываются от выбора. И тут ты уже ничего не можешь поделать.
Сноукэт что-то прорычал. Если бы это был кто-то другой, а не Айэс, он вскочил бы с постели. Но за эти годы он кое-что осознал. В драке он был для Айэса не соперник, хотя Айэс был и ростом его ниже, и уже в плечах, и моложе. Сноукэту хотелось верховодить подростками, ожидавшими в конце года своей участи. Айэс же вожаком быть не хотел, но фактически им являлся.
— Женщины, — сказал Дансер в наступившей тишине. Шэдоу вздрагивает. Никто не обратил внимания. Остальные мальчики громко хмыкнули — кто издевательски, а кто с отвращением. Кто-то призвал к тишине. Дансер засмеялся, — чего вы испугались? Никто не слушает. Мы в полной безопасности. Послушайте. Женщины, женщины, женщины! — он хрюкнул. Кто-то завопил: — Ой! Убери колено с моего живота, идиот. Что в этом слове такого ужасного?
— Дело не в слове, — пробормотал Сноукэт. — Дело в сути.
Голоса хором выразили согласие.
— Животные, — сказал Кольт. Он всегда говорил это, задыхаясь от волнения.
— Как вы думаете, когда мы получим наши имена, мы должны будем?..
— Нет, до тех пор пока мы не примем участие в кровопролитном бою и пока Командующий не решит, что мы готовы, — казалось, что Дансера вовсе не страшит такая перспектива. — Ну до этого еще долго, не бойтесь. Ну а кроме того, не так уж это и страшно. Скот же с этим как-то справляется, да и лошади тоже. К тому же я слышал, что у женщины мозгов чуть побольше, чем у кобылы.
— И мозги эти злобные, — прошипел Кольт. — Все дело в колдовстве. Они заманивают души. Нам нужно держаться от них подальше, не разговаривать с ними, не прикасаться к ним, если уж только нам прикажет это Командующий. Мы даже думать о них не должны. Иначе они нас уничтожат.
Дансер хмыкнул.
— Глупости! Они другие, в этом все дело. Непохожи на нас. Ну вроде Древней Расы. Ими управляет Луна. Разве вы этого не знали? Кровь движется в них приливами, как в море.
— Ты богохульствуешь, — возмутился Кольт. Дансер рассмеялся. Тут в разговор вступил Айэс. Голос его был тих, но отчетлив.
— Насчет приливов это верно. Я знаю это, помню. А все остальное — ерунда. Она мертва, и вам это известно. Та, которой мы должны остерегаться. Колдунья, крадущая души, Йонкара, — услышав это имя, все содрогнулись. Даже он запнулся, произнося его. — Женщины такие же люди, как и мужчины, только слабее. Вот эта их слабость и была оружием Джонкары. Она управляла нашими женщинами, а через них — всеми нами. И все же именно женщина помогла ее уничтожить.
— Да, — подтвердил Сноукэт. — Колдунья из салкаров. Вспомните, что она сделала с Ривери. Заманила его, превратила в тряпку, увела из братства. Теперь он с ней и с соколом скитается по миру и как только встречает брата, тут же старается обратить его в свою веру. «Освободите женщин, — говорит он, — Живите с ними. Учите их. Заставьте их любить мужчин». К чему это все приведет? Женщины ездят верхом, носят оружие, приручают соколов.
Все задохнулись от возмущения. Сноукэт перешел все границы дозволенного.
— Да если бы тебя сейчас услышали братья… — закричал Кольт.
— Тебя-то они точно услышат, — громко зевнул Дансер. — Не будьте же смешными. Соколы никогда не выберут женщину. Мне жаль бедного Ривери. Если он не будет осторожен, то сделается парией, а этого я не пожелаю никому. Даже сокольничему с салкарской женщиной в придачу.
Шэдоу старается не слушать. Рука скользнула под грубую рубашку. Пока маленькая, но растет, так же, как и ее сестра-близнец. И Луна откликается на ее приливы. Детская магия уходит и дает дорогу взрослой магии. Магии женщины.
Соколы знают. Когда Шэдоу будет проходить испытание, они поднимутся все разом и станут рвать ее на мелкие кусочки. Потому что ее избрали. Потому что с помощью магии, хитрости, лжи и умолчания, с помощью заклинаний, обращений к Луне и к другим Силам женщина пробралась в ряды молодых кандидатов в братство.
— Нет, — беззвучно произнесли ее губы. В мозгу зазвучали голоса. Появились таинственные лица. Они то утрачивали выражение, когда думали, что их могут увидеть мужчины, то не скрывали страсти и ума, когда высокомерные и трусливые мужчины были далеко.
Одно лицо она видела отчетливее других. Годы и боль, вызванная жестокостью Поворота, оставили на нем глубокий след. Иверна, предводительница женщин из рода сокольничьих:
— Джонкара умерла, — сказала она. — Мы ждали, страдали, скрывали ото всех, кто мы такие и что делаем, чтобы не знали мужчины, а через мужчин — Йонкара. Теперь мы свободны. Она не может больше влиять на нас, подчинять своей воле, соблазнять обещаниями власти. Это все пустые обещания. Она ничего бы нам не дала. Напротив, мы стали бы ее слугами.