Джованна приросла к месту. Иверна привела женщин-сокольничих. В приходе их ощущалось торжество. За свою смелость они готовы были умереть. Белые королевы сопровождали их как сестры и как охрана. Джованна не понимала, как их могла пропустить наружная охрана.
Иверна прошла вперед и остановилась против Командующего. Они были равны и по возрасту, и по силе. Он это признал и чуть-чуть склонил голову. На лице его не отразилось ни малейшего изумления, в то время как рядовые братья находились в шоке из-за того, что женщины ступили ногой в Соколиное Гнездо.
— Предводительница, — сказал он.
— Крылатый Командир, — ответила она.
— Это все твоя затея, — он не был удивлен, хотя догадка пришла к нему только сейчас.
Не ответив ему сразу, она повернулась к Джованне и оглядела ее с головы до ног. Взгляд ее был таким же острым и проницательным, как у Командующего. Но мягче. Чуть-чуть мягче.
— Ты выросла, дочка, — сказала она.
Говорила она не о теле. Джованна подняла свою Силу, как меч, не то отдавая салют, не то предупреждая.
— Я такая, какой меня воспитали.
— Да, конечно, — ответила Иверна, глядя на нее не просто глазами. Женщина, колдунья, сестра соколих; охотник и воин, поклявшийся на верность братству. Тяжело было Джованне под этим проницательным взором. Она укрылась за своими засовами и постаралась выставить себя просто как Джованну.
Иверна снова повернулась к Командующему.
— Да, это была моя затея. Моя, моих сестер, и даже наших матерей. Ты, наверное, думал, что мы на веки вечные останемся безмолвными рабынями? Ты, наверное, лишь о сильных сыновьях помышлял, когда сводил нас, как скот, с твоими воинами, твоих лучших мужчин с нашими лучшими женщинами? Или ты полагал, что у нас и права нет высказать об этих случках свое мнение? Ты выращивал силу, волю и ум, мы выращивали то же самое, да к тому же еще и Силу, — она обвела глазами зал. Братья смотрели на нее, открыв рот, так и не отойдя от шока. Она покачала головой, словно перед ней были неразумные дети. — Многие годы мы не нарушали ваших иллюзий. Теперь настало время узнать правду.
— Вы учите других, и вас научили, что ваша жизнь навеки связана тем, что привело вас на эту землю: власть Джонкары, закрепощение ею всех женщин, а через них — всех мужчин-сокольничих; жертвоприношение короля Лангварда, кто, умирая от руки собственной жены-королевы, произнес заклятие, связавшее Джонкару и освободившее пятерых его людей. Вы испытываете постоянный страх, что Йонкара опять восстанет и вернет прежнюю силу, а потом и отомстит через нас, се сестер во плоти.
— Так вы учите. И так верите. И это тоже было своего рода защитой.
— Потому что не только женщины попали под влияние Силы Джонкары, но и мужчины. А когда их жены и сестры восстали против них за все прошлые обиды, — настоящие ли мнимые, — они возненавидели тех самых женщин, которых когда-то любили. И ненависть эта в конце концов обратилась на Джонкару.
— Несколько женщин, обладавших Силой, хотя и далеко не равной Силе их врага, предвидели, что может случиться, и сделали все для собственной защиты. С Лангвардом, адептом не из слабых, они задумали и осуществили нападение. Они не надеялись уничтожить Джонкару, но они могли ее заточить, могли перекрыть ей связь с ее сообщниками из Тьмы и миров, что лежат за Вратами. Они могли собрать тех соплеменников, которых можно было подчинить силой или с помощью королевского указа, или, в крайнем случае, с помощью обмана, и бежать через северные моря.
— Мы покорились, заплатив за это своей свободой. Это было необходимо. Если бы Йонкара освободилась и стала преследовать нас, она стала бы действовать прежде всего через мужчин, как это уже и было в Сальзарате. Она не должна знать, какие мы приняли защитные меры, скрываясь, как за щитом, за их ненавистью и презрением: стены и укрепления Силы, оборонительное оружие, выкованное за долгие годы терпеливого выжидания.
Иверна помолчала. Она обладала не только Силой, но и властью. Братья слушали ее. Против воли, с трудом, но не перебивали.
Опять она обвела взглядом собравшихся. «До чего же они похожи», — подумала Джованна, следя за глазами женщины. Как и все люди Древней Расы, они старели почти незаметно: даже самые пожилые казались не многим старше Лорика, или Хендина, или Керрека. Многие лица были покрыты шрамами, полученными в сражениях, но под этими шрамами лица их были все те же. Лицо сокольничьего, порода, пущенная на поток, как Сила, которую ни один мужчина не может обрести.
— Теперь, — продолжила Иверна, — такой необходимости нет. Джонкаре пришел конец, да еще и на руках женщины из рода салкаров. Но наследие Джонкары продлилось. Смерть ее не освободила нас. На это нечего и рассчитывать. Ну что ж, что древнего врага не стало? На ее место может прийти другой.
— Уже пришел! — воскликнул кто-то, чье терпение кончилось.
Воинские ряды смешались. Заблестело оружие. Обнажать оружие в зале означало неслыханное нарушение законов Соколиного Гнезда. Но кто же теперь думал о законе? Женщины дерзнули войти в обиталище братьев. А одна из них зашла так далеко, что прошла избрание.
То здесь то там капитан усмирял волнение. Командующий даже и не пытался. Он просто наблюдал. Так смотрит на добычу сокол, перед тем как нанести смертельный удар.
Соколы поднялись ввысь, издав пронзительный боевой клич. Они всего лишь взмахнули крыльями, не выпуская когтей, но наступавшие попятились, остановленные их гневом.
Заговорила Северный Ветер.
— Мы не рабы. Я выбрала, как хотела. У нас здесь темные Врата никто не открывает.
Дисциплина обрушилась. Мужчины не доверяли словам сокола. Не все мечи вернулись в ножны.
Один прыжок — и Джованна оказалась на возвышении, рядом с Командующим. Соколы отправились за ней. Окруженная их крыльями, она возвысила голос и вложила в него свою Силу.
— Я не враг вам. Я из той же крови и плоти. Закон я блюла не меньше вашего. Призываю в свидетели соколов.
— Ты лгала, — сказал Командующий почти мягко.
— Другого пути не было.
Иверна и женщины стояли рядом, невредимые и смелые.
— Один из твоих людей, Ривери, сказал тебе правду. Ты же не обратил внимания на его слова. Трижды пытались и мы. Один раз, Ферон, ты меня выслушал. Сейчас я передам братьям твои слова: «Все началось так давно. Ненависть пустила слишком длинные корни. Никогда не придут к согласию мужчины и женщины из рода сокольничих».
— Никогда — подтвердил Командующий.
— Поэтому, — продолжила Иверна, как если бы он ничего не сказал, — мы перестали действовать уговорами и выбрали этого ребенка в качестве доказательства. Мы заранее знали, что ее возьмут в Соколиное Гнездо. И всего лишь заставили вас думать, что она мальчик. С нашей стороны это был единственный обман. В ней есть все, чем вы хотели бы гордиться в ваших сыновьях.
— Да, это правда, — подтвердил Вериан, слепой наставник учеников. Он сказал это, как человек, вынужденный признать горькую правду. — Она была не из худших учеников моего выпуска.
— Колдовство, — пробормотали братья, стоявшие рядом с ним.
— Это не так, — возразил Вериан. — Она прошла все испытания. Ее избрала королева. Теперь я это понимаю.
У Джованны перехватило дыхание. То, что Вериан за нее вступился, было для нее неслыханным подарком. Никто не мог оспорить ни честь, ни смелость Вериана. Свои глаза он отдал за жизни всей своей рати многие годы назад, в войнах против колдеров.
— Это все колдовство, — настаивали братья. Правда, таких голосов стало меньше. А может, это только показалось. — Ведьмы способствовали нашему поражению.
— И вашему спасению! — Лорик протиснулся вперед и повернулся так, чтобы все его видели. — Помнит ли кто-нибудь из вас, почему ее разоблачили? Если бы не она, мы имели бы врага пострашнее Джонкары. Та настроила нас против наших женщин. Эта Темная Сила разлучила бы нас с нашими соколами.