В середине прошлого века стал ощутимо сказываться количественный рост фантастики, причем скорость роста также неудержимо росла. По данным английского историка фантастики Игнатиуса Кларка за все XVII столетие в Англии была издана одна-единственная книга, про которую можно условно сказать: «роман о будущем» (ни «Новая Атлантида», ни сочинения Уилкинса под это определение не подходят).
За пятьдесят первых лет XVIII века — также одна, за вторые полвека — пять. А дальше кривая резко рванулась вверх: первая половина XIX века — 12 книг, а вторая — уже 172!
В XIX веке заиграла всеми мыслимыми красками фантастика космическая. Словно наитие подсказывало авторам: не за горами время, когда человечеству предстоит сделать едва ли не решающий шаг в своей эволюции. Шаг за пределы колыбели.
Что такое столетие для стереотипов массового сознания? Не мгновение, но и не вечность. Если смотреть из XX века в прошлое, то за XIX век еще «предстояло» полностью обжить воображаемый космос, подготовить человечество к выходу на звездную дорогу. Космический ажиотаж захватил всех — и ученых и поэтов: первые мысленно проигрывали варианты и анализировали; вторые заглядывали в бездны «внутреннего космоса», странным образом сопряженного с внезапно открывшимся внешним.
Мысль писателей-фантастов двигалась не плавно и не последовательно, скорее наоборот — резкими, неожиданными толчками. Периоды затишья иногда затягивались, но зато за каждым новым прыжком в неведомое открывалась в полном смысле слова бесконечность — бесконечность новых деталей и сюжетов, новых запретов и новых же соблазнительных возможностей.
Одно из временных затиший пришлось на начало XIX века.
Нельзя сказать, чтобы научная фантастика той поры значительно отставала от бурного прогресса науки и техники. И дело не в количественном росте — писатели-фантасты не собирались уступать и в «качестве». Но вот космическая волна на время затихла — хотя то было затишье перед решающим штурмом…
Может быть, дала себя знать и некоторая усталость читателя от космоса. Путешествия на Луну и другие планеты в фантастических произведениях исчислялись пока десятками, а читатель устал. Еще были преждевременны слова о том, что книжный рынок затоплен такими книгами, но количество их росло из года в год, множились и сюжетные повторы. К заоблачным чудесам начали привыкать.
И вот еще на что следует обратить внимание.
До сих пор речь шла о произведениях, достойных лишь беглого упоминания в обзорах, в крайнем случае — пересказа, но уж никак не прочтения (исключения не в счет). Какими бы ни были заключенные в них прогностические идеи, дальше идеи дело обычно не шло. Судьба книг подтвердила это со всей наглядностью: потребовался труд не одного десятка современных исследователей, чтобы выудить из безвестности запылившиеся фолианты. Были промыты тонны песка и ила — и все ради нескольких крупиц золотого песка, тех самых удивительных идей, о которых сообщается лишь парой строчек!
Количественный рост «романов про космос» не мог не привести к какому-то качественному повороту. Либо этой литературе было суждено умереть, можно сказать, и не родившись, либо…
Не только космическая — вся фантастика пребывала в ожидании. Ждала художника, который сопряг бы ее окончательно с подлинной, большой литературой. Или сделал бы в лучшем смысле слова массовой, популярной, привлек бы к ней теперь уже миллионы читателей, заразив сердца молодых романтикой мечты.
Первым таким добрым гением для этой литературы стал Эдгар По, вторым — Жюль Верн.
Чтобы совершить два таких гигантских прыжка в Незнаемое, потребовалось время. Но и в период затишья продолжалась работа, кропотливая и последовательная, и когда на сцене появился Эдгар По, почва для произрастания его таланта оказалась заботливо подготовленной предшественниками, имена которых сейчас почти забыты.
Опять мы в салоне машины времени.
В 1813 году романом некоего Джорджа Фаулера дорогу в космос открывает американская литература. Первые ласточки — книги Фаулера и появившаяся спустя 14 лет книга профессора Джорджа Такера — были названы на редкость неоригинально: «Полет на Луну». Чем они были примечательны? Практически ничем, если не считать соображений приоритета. Правда, в книге Такера (ученый благоразумно скрылся под псевдонимом «Джозеф Эттерли») впервые упоминается «антигравитационный металл», предшественник уэллсовского кейворита. И еще… Профессор Такер заведовал кафедрой в университете штата Вирджиния в годы, когда там учился молодой Эдгар По. А в остальном — «опять» Луна!