До того момента Земля оставалась твердью, опорой, незыблемой константой человеческого существования. Она казалась такой огромной и устойчивой, что подсознательно из поколения в поколение закреплялась вера в то, что Земля была, есть и будет. Как были, есть и пребудут вовеки ее океаны и леса, животные и птицы, тепло и свежий воздух над головой. Были, есть и будут… что бы там ни вытворял человек.
И вот все сместилось. Как мало нужно было для свершения целого переворота в общественном сознании: на фотографии гигантская планета выглядела небольшим, удивительно хрупким голубым шариком, висящим над безжизненно-серой лунной поверхностью. А потом пришли новые фотографии: ледяная каменистая пустыня на Марсе, потрескавшаяся от адской жары другая пустыня — венерианская, невообразимое атмосферное варево Юпитера… все мертвое и мертвенностью своей лишь оттеняющее полную жизни Землю.
Выдающийся английский астрофизик и писатель-фантаст Фред Хойл убежден, что „взрыв“ экологической ответственности впрямую связан с широкой публикацией этих фотоснимков Земли. Может быть и так… Действительно, одно дело — вести академический спор на тему, есть ли жизнь на других планетах, и совсем другое — воочию убедиться: да, в пределах Солнечной системы мы, вероятнее всего, одни. А значит, и ответственность за сохранение жизни у нас не только „земная“ — солнечная.
Одно это, вероятно, оправдывает все жертвы и лишения, все огромные духовные и материальные „затраты на космос“, все те непростые вопросы, которые он уже обрушил и, несомненно, обрушит на нашу голову в будущем. Можно скрупулезно подсчитывать расходы, но давайте задумаемся: разве не стоит всех этих вложенных сил и денег простое осознание — отныне и навсегда, всеми без исключения, накрепко — осознание того, что Земля-то у нас одна?..
Путешествие второе
"ОДНА ЗЕМЛЯ…"
Еженедельник "Паблишерс Уикли" считается законодателем мод на американском книжном рынке, И тот факт, что несколько месяцев подряд список бестселлеров в журнале возглавлял роман новичка, не мог не привлечь внимания. Автора звали Майкл Крайтон, а роман назывался "Штамм "Андромеда". Шел 1969 год. Издательство "Кнопф" не снабдило книгу никакими указаниями на ее жанровую принадлежность, однако по краткому пересказу на отвороте супер-обложки можно было заключить, что речь шла о научной фантастике.
Жанр этот в США — один из самых популярных. Но чтобы роман фантаста-дебютанта столь долго лидировал в общем списке, оттеснив традиционную прозу, мемуары знаменитостей, поваренные книги и сексуально-сенсационную "клубничку" (а подобные книги и становятся обычно бестселлерами) — такого еще не бывало.
Если подумать, ничем особенным роман не выделялся. Язык по-журналистски лаконичен, автор безусловно интеллигентен и хорошо осведомлен в вопросах, о которых пишет, динамичный сюжет да искусно поддерживаемое напряжение. Более никакими откровениями книга не отмечена. На какой же струнке в душе массового читателя сыграл Крайтон, чем смог так заворожить? Полетом фантазии, невероятными приключениями, сюжетной интригой?
Или, может быть, темой (темой была экология)? Но в том же году вышел роман Урсулы Ле Гуин "Левая рука Тьмы", поднявший тему экологии на недосягаемую для Крайтона художественную и философскую высоту. И уже гремела слава появившейся четырьмя годами раньше эпопеи Фрэнка Херберта "Дюна" — самой, вероятно, знаменитой книги такого рода, прозванной критиками "пособием по экологии". Об этих произведениях говорят и сейчас, в то время как роман Крайтона постигла обычная участь бестселлера: быстрый успех, спад и в перспективе — забвение.
И все-таки, в 1969 году триумфатором стал Крайтон — если, конечно, измерять успех одной лишь мерой читательской популярности. Только после "Штамма "Андромеда" (да еще, пожалуй, вышедшего в том же году романа "Бойня номер пять" Курта Воннегута) американский книжный мир и респектабельная критика с немалым удивлением открыли для себя фантастику — литературу, которая долгое время пребывала в изоляции, представляя интерес только для фанатиков-энтузиастов. В чем же секрет "феномена Крайтона"?
Объяснение пришло позже, когда повалила волна откровенно коммерческих подделок "под Крайтона". Оказывается, успехом книга была обязана столь неприметной прежде в научной фантастике составляющей — актуальности. Даже можно употребить слово: сегодняшности. Странное достоинство для "литературы о будущем", верно? Однако то, о чем поведал читателю Крайтон, иначе чем предвосхищением настоящего не назовешь.