Все эти произведения в наши дни могут взволновать разве что библиографов и, право же, не стоят большего, чем те строчки, которые мы им уделили. Единственная книга, оказавшая значительное влияние на современников (среди которых был молодой биолог Герберт Уэллс) — это толстый роман видного натуралиста Ричарда Джеффриса "После Лондона" (1885). Книга заслужила печальную славу первого произведения, в котором впечатляюще обрисована панорама будущей загаженной Земли.
Но то был глас вопиющего в пустыне. Основная масса писателей-фантастов продолжала завораживать читателей увлекательными приключениями на Земле и в космосе, чудесными изобретениями, призванными коренным образом изменить быт людей, сценариями будущих войн и политических интриг. Картины технократического рая чередовались редкими — вспомним Мэри Шелли! — видениями Апокалипсиса. Катастрофы изображались одна эффектнее другой, однако сообразить, что виновником может быть человек, — такое почти никому не приходило в голову.
Начало XX века. Лишь в рассказе Джона Бересфорда "Человек, который ненавидел мух" (1929), кажется, мелькнуло искомое. Маньяк-ученый открыл абсолютный инсектицид, вызвавший в результате настоящую экологическую катастрофу (были уничтожены и все насекомые — природные опылители)… Однако и этот рассказ стоит в одиночестве — хотя за два года до того, вышел в свет первый фундаментальный труд по новой научной дисциплине, "Экология животных" Чарлза Элтона.
Новые магниты притягивали авторов научно-фантастических романов — атомная опасность[18], проблемы перенаселения, зловещий облик государства-компьютера, генная инженерия, а вполне реальная опасность необратимого засорения планеты, видимая невооруженным глазом, по-прежнему оставалась для научной фантастики как бы в слепой зоне поисков.
И в пятидесятые годы — лишь считанные книги и рассказы.
В 1950 году Эдвард Хьямс в романе "Астролог" первым в научной фантастике задумался о близкой перспективе истощения природных ресурсов. За десяток лет до выхода в свет известного нашему читателю романа англичан Кита Педлера и Джерри Дэвиса "Мутант-59" их соотечественник Джон Блэкберн описал первого "пожирателя пластмасс": им оказался некий вирус, выпущенный на волю бывшим нацистом (роман "Запах скошенного сена", 1958). В романе "Зеленее, чем ты думаешь" (1947) американского писателя Уорда Мура новый тип удобрений вызывает нежелательную мутацию, в результате появляется "чертова трава", уничтожающая все живое на Земле. Мелкие, но эффектные экологические штрихи встречаются и у Фредерика Пола и Сирила Корнблата, авторов известного романа "Торговцы Космосом" (1953; в русском переводе — "Операция Венера"). А в рассказе одного из соавторов, Корнблата, впервые была поднята проблема утилизации промышленных отходов ("Корабль "Акула", 1958). И наконец, Джеймс Уайт в рассказе "Смертельно опасный мусор" (1960) пишет уже о мусоре орбитальном…
И пожалуй, все. Впрочем, и эти редкие произведения не вызвали потрясения в умах. Дело дошло до того, что знаменитый роман патриарха британской фантастики Джона Уиндэма "День триффидов" (1951), где описано нашествие на Землю землянами же выведенных растений-убийц, был по инерции воспринят как очередной "роман о катастрофе". А ведь в этой книге автор прозорливо увидел трагедию, принесенную не стихийными катаклизмами, а слепотой человеческой — в прямом и переносном смысле.
Роман не был забыт: в мастерстве Уиндэму не откажешь. Однако эстафетную палочку никто не подхватил, и еще долгие полтора десятилетия тема экологической катастрофы будет пребывать на периферии научно-фантастической литературы.
Уделять серьезное внимание экологическим проблемам стало первое поколение землян, в костях которых находится стронций-90, а в тканях — ДДТ.
Тем временем отнюдь не периферийное место заняла экологическая проблема в реальной жизни. На большинстве языков мира слово "природа" женского рода — женщины не прощают безразличия. И восстают против насилия.
Отвлечемся на время от художественной литературы.
Как все быстро меняется в нашем мире! Самому слову "экология" едва минул век — ввел его в научный лексикон в 1866 году немецкий биолог Эрнст Геккель — теоретическая дисциплина не успела осознать самое себя, а уже под угрозой исчезновения сам предмет молодой науки.
Ныне первозданное значение слова "экология" основательно подзабыто. Менее всего сейчас вспоминается картина многосвязной и идеально функционирующей фабрики природы, организованной миллионами лет поисков и слепого эксперимента. Где каждый агрегат, самый распоследний винтик строго на своем месте, в тесном взаимодействии со всеми остальными узлами. А человек — мудрый, рачительный хозяин, ведущий учет каждой мелочи, каждой детали.
18
Мы еще поговорим об этом подробнее в последней главе, сейчас же обратим внимание на один-единственный штрих, имеющий отношение к теме нашего путешествия. Известно, что если отпилить тонкий круг от ствола дерева и положить его в конверт с фотобумагой, то вскоре на ней появятся траурные кольца, соответствующие как раз сорок пятому году. Деревья Земли помнят о первом ядерном взрыве…