Что же до упомянутых книг их, то они суть таковы.
А) произведения, трактующие вопросы взаимоотношения полов, которые, имея объективные и зачастую, казалось бы, совершенно непреодолимые препятствия к своему совокуплению, принимают невероятные меры и усилия к его совершению, при этом никак не заявляя об этом ясным и всем понятным языком судебно–медицинского протокола, а только посредством довольно замысловатых и изысканных эвфемизмов, которые и составляют по большей части текстуальное наполнение указанных произведений. Подозрительным при этом является то, что финал произведения наступает до, а не после искомого совокупления, и обычно остается неясным, привело ли указанное действие к результатам положительным или отрицательным, удовлетворило ли оно героев произведения, которые так долго и изобретательно о нем говорили и изыскивали пути к его совершению, или же, напротив, наполнило их бесконечной тоской и сожалением о напрасно затраченных усилиях, и т. д., и т. п. Все это также вызывает, доктор, тревогу за то, что потребители таких произведений, оставшись в непонятках, вынуждены приобретать все новые и новые образчики этого жанра в поисках удовлетворительных ответов на мучающие их вопросы (например, в самом деле, оказалась ли, черт ее подери, девственницей юная Хуанита, когда Хуан, перестреляв всех внешних врагов и препятствовавших родственников, впер ей, все же, как положено; какие он при этом испытывал чувства в случае, если — да, оказалась, или, наоборот, — обломись, Хуан, — нет; какие чувства испытывала в обоих случаях сама Хуанита, особенно в последнем, несмотря на все ухищрения с долькой лимона и кактусом опунция, насоветованными ей старой теткой Охуэллой; сколько у них было после всего этого детей, и сколько из них — от Хуана; что готовила Хуану Хуанита на ужин, и чем пиздила его, когда привозил его к ужину верный мустанг Хуанилло и осторожно сгружал у крыльца их фазенды, стараясь не разбудить, а главное не навлечь на себя поток брани и побоев некстати очнувшегося хозяина, и т. д., и т. п.) и вновь таковых ответов не получать.
Б) произведения, повествующие об ужасном и непонятном преступлении в загородном доме богатого и известного человека, оказывающегося впоследствии главным негодяем, — утром на полу роскошной гостиной находят труп горничной, впоследствии оказывающейся внебрачной дочерью хозяина дома и гостящей у него известной оперной, или, иногда, эстрадной певицы; в общем, с одной стороны оррёр, с другой — гламур. Расследует это дело совершенно случайно оказавшаяся там же в гостях другая знакомая хозяина, не состоящая с ним, однако, в таких близких отношениях, хотя кто их там на самом деле знает; с самого начала все выглядит точно как в жизни — весьма подозрительно; все стараются сказать неправду о своих отношениях с хозяином и безвременно усопшей, даже тогда, когда это, казалось бы, не имеет никакого смысла для повествования; обычно к концу все становится не столь подозрительно, а чаще всего просто скучно, ибо теряет всякое правдоподобие, а заодно и смысл. Тем не менее, оказавшегося, как уже было сказано, негодяем, хозяина выводят на чистую воду, в связи с чем у читателя, которому, конечно же, хорошо знакомы и близки быт и проблемы известных и богатых владельцев загородных домов, также остается много вопросов, — например, кто наследует после него этот самый дом, где и происходило все действие романа, или же его, возможно, конфискует государство, какова дальнейшая сценическая судьба той самой эстрадной, а иногда оперной, певицы, и зачем ее вообще приплетали к делу, поскольку родить внебрачную дочь от негодяя–хозяина могла и какая–нибудь более подходящая к делу другая баба, например, та же Хуанита, и т. д., и т. п.