- Что именно?
- Я предлагаю вам стать одним из акционеров моей компании. Джордж Харрис решил оставить предприятие и продает свою долю.
Темная бровь молодого человека едва заметно приподнялась, но тут же вернулась на место.
- Что же сами не выкупите? Теперь вы можете себе это позволить. «Принц Альберт» еще долго будет нас кормить. Думаю, после него заказы пойдут еще лучше.
- Предлагая вам эти акции, я преследую две цели, - принялся разъяснять мистер Маккензи. – Во-первых, так будет справедливо. Каждый из нас вкладывает то, чем владеет. У меня есть средства, у вас – ум, знания и талант. Четыре с половиной процента для меня не большое приобретение, но если они будут принадлежать вам, ваш интерес будет не только в жаловании, но и иных доходах от прибыли всего предприятия в целом. И я тоже надеюсь, что нас ждет хорошее будущее.
Мистер Стоун усмехнулся и снова перевел взгляд на Полли. Она премило шептала что-то на ухо своей ближайшей подруге. Золотистые, как карамель, локоны при этом очаровательно подрагивали. Четыре с половиной процента и обещание чего-то большего. О, он хорошо воображал, на что подписывается, связывая свою жизнь с семейством Маккензи. Четыре с половиной процента, которые, как якорь, удержат его на месте.
- Вы знаете, я имею некоторые сбережения, - наконец, разлепил он губы. – Давно подыскивал, во что бы их вложить. Но они настолько незначительны, что едва ли хватило бы на что-то серьезное. Харрис, полагаю, в курсе ваших намерений?
- Разумеется, в курсе. Он просил найти покупателя – я нашел, - рассмеялся Маккензи. – Вашего принципиального согласия мне достаточно. Детали обсудим в конторе. Полли прекрасно поет, - перевел он разговор на другое и подмигнул. – Сегодня, по-моему, особенно.
- Все, что делает мисс Маккензи, прекрасно. Не знаю ничего, что бы ей не удавалось.
- Это у нее от меня, - горделиво заявил довольный собой отец и похлопал Стоуна по плечу. – Учтите, что ни задумает – обязательно получит.
Это было свойственно всем Маккензи. Желаемым они рано или поздно владели. Дед Дугласа Маккензи прибыл на побережье Новой Шотландии мальчишкой без гроша в кармане. Отец смолил рыбацкие лодки. Сам Дуглас Маккензи основал верфь в Честере, и семья его, хоть и никогда не была знатной, определенно занимала видное положение и имела немалое влияние.
Впрочем, Грегори Стоуна тоже нельзя было назвать неудачником. В двадцать восемь лет он имел превосходное образование, любимую работу и самые радужные перспективы на жизнь. Хотя едва ли когда-то был удовлетворен этим. Своей худшей чертой он полагал непомерные амбиции. Это слово было наиболее удобно для него. Как иначе можно назвать глупое, почти детское желание признания? Чего бы ни имел, желал большего. В противном случае не чувствовал себя счастливым. Любые заслуги складывал в копилку недооцененных свершений. И вместе с тем более всего на свете ценил собственную свободу. Немыслимое противоречие: быть привязанным к людям, желать их любви и одобрения – и одновременно бояться привязаться.
Игра, которую они вели с мистером Маккензи, длилась уже не один год. Пожалуй, с тех самых пор, как он впервые появился на верфи «Маккензи шипбилдинг». Они оба зависели от этой игры, правила которой так никто и не установил. Старый Дуглас всеми силами привязывал его к Честеру и своему делу, одновременно опасаясь уступить хоть полшага собственной территории – инженер на предприятии всегда должен помнить, кто его кормит. Грег напротив – упорно лез на его территорию, отвоевывая свою. Ограничившись лишь собственными обязанностями и интересами, он упорно не пускал Маккензи дальше границ, которые определял балансом желаемого и действительного. В конце концов, Дуглас дураком никогда не был. Он прекрасно понимал, что лучшего инженера ему не найти. И заказы последних лет – лишь следствие работы Грегори Стоуна. Хотя ни за что не признал бы этого. А ведь именно признания по-прежнему жаждал Грег. Помимо прочего, единственным недостатком Стоуна по мнению старика Дугласа было то, что родился он англичанином. Но сам Маккензи встречал Рождество, хотя подобное и в голову не пришло бы его деду.
В чем-то они были схожи. Оба начинали, имея самые стесненные средства. Маккензи – незначительную сумму, полученную им в наследство от отца-кустарщика. Стоун приехал из Бристоля с небольшим наследством, которое в скором времени было вложено под крошечный процент в Банк Новой Шотландии. Постепенно вклад увеличивался – имея лишь одного слугу, в прошлом моряка, по кличке Лейтенант, самое спартанское хозяйство и при отсутствии пагубных привычек, Стоун не находил, на что тратить заработанное.