- Скоро вы убедитесь и в тщетности своих надежд тоже, - мистер Ирвинг снова ударил тростью в стенку экипажа, и он остановился. – Хорошего дня, мистер Стоун.
- И вам тоже хорошего дня.
Выйдя из экипажа, Грег опять кивнул в знак прощания и негромко выдохнул, когда экипаж уехал.
После этого он отправился к докам. Они были пусты. Рабочие сидели на пирсе, свесив ноги, и хмуро приветствовали Стоуна кивками головы. Они щурились от яркого солнца и выглядели суровыми. «Эмма», новый корабль, на который в «Маккензи шипбилдинг» возлагали надежды, одиноко возвышалась впереди, но никто не спешил к ней. Что это означало, Грег и сам слишком хорошо понимал. Потому, ни слова не говоря, отправился в контору, к Маккензи.
- Вы видите, что происходит? – рявкнул он с порога вместо приветствия.
Тот мрачно посмотрел на него и ответил:
- Вижу, но мне нечем платить. Заказов у нас нет.
- Есть «Эмма»! – горячо воскликнул Грегори. – Есть мои чертежи, которые, вы сами это знаете, превосходят все, что мы строили до этого. И превосходят все, построенное Ирвингом. И заказчиков мы сможем найти. Все лучше, чем ждать, когда пойдем ко дну.
- Нет покупателей, - развел руками Маккензи. – «Эмму» отказались выкупать. Старый Лиланд скончался в мае. Лиланд-младший продает компанию и уезжает из страны.
- Найдем другого покупателя. Перебьемся мелкими заказами. Возьмем судна на ремонт. Иначе верфь станет. И станет навсегда, Дуглас.
- Верфь станет… - повторил Маккензи. – Черт побери, Стоун, я пытаюсь…
- Пока вы пытаетесь, люди голодают! Вы знаете, что происходит в ваших же доках? Они молчат. Это забастовка, вы же видите. За забастовкой неизменно следуют беспорядки. И мы должны найти, как это предотвратить. Не сегодня, так завтра начнется война. А война – это новые заказы и возможности, вы же это понимаете.
Маккензи горько рассмеялся.
- Королевский флот обратится к таким, как Ирвинги. У нас всего один стапель, в то время как у них… - он махнул рукой.
Грегори тяжело выдохнул и подошел ближе, к самому столу, за которым сидел Дуглас, уперся руками в столешницу и, глядя в глаза хозяину, проговорил:
- У вас есть стапель, куча голодных рабочих, я с моим, смею надеяться, талантом и личные средства – ваши так же, как и мои. С этим можно что-нибудь придумать. И я не приму поражения тогда, когда есть хоть малейшая надежда. Потому что мне дорого то, что я делаю. И потому что мне дороги вы. Нам никогда не соперничать с Ирвингами, но мы останемся на плаву.
- Я должен думать еще и о своей семье, - сказал Маккензи. – Ты не знаешь, что это такое, а я не имею права неразумно разбрасываться средствами.
- Но вы в ответе и за тех людей, что на вас работают! Теперь особенно!
- Не смей меня упрекать! – Маккензи ударил по столу кулаком и вскочил на ноги. – Я все знаю. И делаю все, что в моих силах.
- Но этого мало! А значит, не все! Мы должны изыскать средства и достроить «Эмму». Найти на нее покупателя и искать дальше. Иначе все теряет смысл. Мы уже упустили момент, когда нужно было расширяться и действовать наверняка. Теперь придется рисковать. Но у нас нет другого выхода. Иначе мы потеряем верфь. Я готов рискнуть, Дуглас.
- Мне надо подумать, - ответил Маккензи, снова располагаясь в своем кресле.
- И желательно быстро. Потому что у нас нет времени, - заявил Грег и вышел прочь из кабинета.
День был не очень теплый. Ветер трепал полы пиджака. Стоун поморщился и снова направился к пирсу. Там теперь уже никого не было. Доки тоже по-прежнему пустовали. Эта тишина казалась зловещей. И она медленно убивала в нем веру в то, что все это не навсегда. Видит бог, он любил это место. И любил людей, которые здесь работали. Верфь Дугласа Маккензи значила для него слишком много, чтобы спокойно уйти. Это была и его верфь тоже. Четыре с половиной процента и его собственная душа – не самый плохой обмен в данном случае. Работа здесь открыла ему его самого, каким он не знал себя. Дала ему ощущение значимости и предназначения. И видеть теперь, как все рушится, было выше его сил. Повлиять на это Грегори Стоун не мог. Он мог мало. Это он знал. Но никогда до этого дня не догадывался, что настолько мало.
Домой он тоже возвращался пешком в надежде отвлечься, но выходило плохо. Помимо прочих черт его характера, в нем была еще непреодолимая потребность в самобичевании. Если бы хоть полгода назад он приложил все силы к тому, чтобы убедить Маккензи строить новое судно по последним чертежам, то теперь все могло быть иначе. Но Грег оставил попытки после гибели сварщиков и механика Мюррея. Стало недосуг. Что ж… зато теперь досуг, похоже, станет постоянным.