- Она овдовела?
- Овдовела. И уже дала согласие выйти за меня замуж. Мне осталось лишь еще немного подождать.
- Зачем же ждать? – негромко засмеялся Стоун, и это был первый его смех за долгие месяцы. На худом изможденном, хоть, наконец, и гладковыбритом лице он казался в эту минуту страданием. – И так весь Честер про вас знает. Физиономия ее младшего сына места фантазиям не оставляет.
- Нет уж, сэр. Теперь все будет по правилам, - проговорил Лейтенант торжественным тоном, будто уже стоял в Сити-холле. – Так хочет миссис Финдохти. И я с ней согласен.
- По правилам… Может, и верно… Значит, я один еду в Галифакс?
- Вы справитесь, мистер Стоун.
- Ты знаешь, что справлюсь. Все лучше, чем сидеть здесь… Мы больше не увидимся, Лейтенант. Из Галифакса я сразу отплываю в Англию. Передать чего-нибудь твоим девчонкам из Ливерпуля или Бристоля?
- Не советую вам к ним ходить, - проворчал слуга. – Это может плохо закончиться.
- Как скажешь! – снова рассмеялся Грег.
И на следующий день после Рождества он, собрав свои вещи, которых оказалось не так уж и много (домашний скарб был отдан в хозяйство Лейтенанту и его невесте в качестве подарка к свадьбе), прихватив с собой черепаховые гребни Эйды, забытые ею в комнате на чердаке, сел в экипаж, следовавший в Галифакс. Прощание вышло недолгим. Как оказалось, здесь и не с кем ему прощаться, кроме Майлза и пока еще миссис Финдохти.
Грегори Стоун искренно считал этот день – первым днем своей новой жизни. В некотором роде так оно и вышло. Но совсем не так, как он предполагал, покачиваясь в экипаже и глядя из окна на заснеженную дорогу.
На пересечении Дьюк-стрит и Аргайл-стрит, возле Сити-холла, было чрезвычайно оживленно – кругом сновали автомобили, экипажи и огромные толпы людей. Поселившись в гостинице недалеко от моря, он немедленно отправился пешком в цитадель – этак, как оказалось, было быстрее. Он намеревался не откладывать дело в долгий ящик и наведаться в Форт-Джордж записываться добровольцем. Все, что теперь в нем было – чувство усталости и робкой надежды. Найти покой на войне – какая ирония!
Когда-то давно, несколько лет назад, он увидел берега Новой Шотландии с корабля. И закрытая бухта Галифакса, сделавшаяся базой формирования военно-транспортных конвоев, была первым, что открылось ему здесь. Теперь все было иначе. И она должна была стать последним, на что он бросит взгляд уезжая. Предприятие, обреченное на провал – так сказала его мать в их последнюю встречу. Но это тоже его жизнь.
Грег некоторое время смотрел прямо перед собой, продолжая вышагивать по мощеной брусчаткой дороге. Он ничего не видел и одновременно видел все сразу: лица людей, дома, заснеженные деревья, девушку в шляпке не по сезону, слишком легкой для зимы и слишком сложной для лета, из-под которой на черное пальто выбились у затылка красновато-коричневые непослушные прядки. А потом Грег тяжело выдохнул, будто его ударили в грудь.
В темном пальто из недорогого сукна и грубых, прочных ботинках, она походила на служанку из дома средней руки, но шла не торопясь, как если бы у нее был выходной. Разглядывала витрины магазинов, мимо которых проходила, не задерживаясь. А у одной остановилась и, повернувшись к стеклу лицом, заинтересовалась выставленным в ней товаром.
- Эйда… - сдавленно прошептал Грег. И тут же громко, на всю улицу прокричал: - Эйда!
Она вздрогнула и обернулась на голос. Застыла на мгновение и, осознав произошедшее, бросилась вдоль по улице прочь от Грегори, не обращая внимания на удивленные взгляды прохожих. Несколько бесконечных мгновений он смотрел, как она убегает. И едва дышал. А потом резко заглотил воздух и помчался следом, зная только одно – он должен ее догнать. И спросить, почему она убегает.
- Эйда, стой! – закричал Грег.
Но девушка продолжала бежать от него.
- Китти! Мисс Кинселла! – срывая голос, продолжал кричать он и не обращал внимания на оглядывающихся на них прохожих. Но она побежала еще быстрее, насколько было в ее силах.
- Аделаида!
Этот его возглас неожиданно заставил ее остановиться, и она медленно повернулась к нему навстречу. Он добежал до нее в несколько мгновений и на глазах невольных зрителей из людей на улице резко остановился, не сделав последние полшага, чтобы оказаться перед ней вплотную. Они так и смотрели друг на друга неизвестно сколько времени. Слушали громкое дыхание и шум улицы, пытались унять сердца, но взглядов друг от друга не отрывали. Пока, наконец, Грег не проговорил:
- Пожалуйста, не убегай
- Зачем вы бежали за мной? – спросила Эйда и отступила в сторону, чтобы не мешать прохожим. Некоторые из них улыбались, другие хмуро ворчали, проходя мимо.
- Я всегда буду бежать за тобой. Я тебя люблю.
Она недоверчиво взглянула ему в лицо. Глаза ее заблестели, и Эйда шмыгнула носом.
- Что вы здесь делаете?
- Приехал записаться в армию… неважно… - пробормотал Грег, вглядываясь в нее, и тут же выпалил: - Выходи за меня.
Опешив, Эйда смотрела на него в растерянности, с приоткрытым от удивления ртом.
- А… а мисс Маккензи?
- При чем тут мисс Маккензи? Я знаю, я ужасно обходился с тобой, но этого больше никогда не будет. Ты не пожалеешь, если согласишься. У меня было время подумать… понять… Эйда, я столько времени искал тебя… Я виноват, но жить без тебя невыносимо, - он хотел сказать что-то еще, но замолчал, не в силах продолжать, чувствуя – что бы ни было сказано, всего будет мало, если он опоздал.
Она наклонила голову и задумчиво щелкала замком сумочки.
- Вы знаете мое настоящее имя, - сказала она негромко и вздохнула. – Встречались с моим отцом?
- Он приходил… через несколько дней… Искал тебя. Эйда?
Она подняла на него глаза.
- Я ни за что не приму отказа. Ты же знаешь.
- И уедете на войну? – грустно спросила Эйда. – Если вы думаете, что должны это сделать…
- Разве я не сказал, что никуда от тебя не уеду? Что буду идти за тобой, куда бы ты ни сбежала? Господи, Эйда! Ты отвыкла от меня? Пять месяцев долгий срок, но неужели ты…
Ответом ему стали ее слезы. Грег протянул руку, чтобы коснуться ее лица, но ладонь замерла на полпути. Он никогда не знал, что делать с плачущими женщинами. Он не умел утешать их. Он не знал, что говорить им. Не понимал, можно ли дотрагиваться до них, чтобы не вызвать еще больших слез. Но здесь и теперь, когда эта женщина плакала – и плакала из-за него – в это мгновение, он мог только подчиниться порыву. И вместо того, чтобы вытереть ее щеку, он взял ее за плечи и привлек к себе, прижимая головку к своей груди.
- Мне казалось, прошло пять лет, - донесся до него глухой хриплый голос, прерываемый всхлипами.
- Мне тоже, - выдохнул он, начиная верить, что отпусти он ее теперь, она и сама начнет возмущаться, - мне тоже, любовь моя. Если мы немного поторопимся, то успеем опередить Лейтенанта с его женитьбой.
- Он женится? На миссис Финдохти? – Эйда чуть отстранилась, подняла голову, чтобы посмотреть на Грега, и улыбнулась. – Ох, как же я за него рада!
- А мы? Мы женимся?
Она быстро закивала в ответ и снова уткнулась лицом ему в пальто. Он подхватил ее ладошку – она была без перчаток, и кожа на руках оказалась холодной и шероховатой – и прижал к губам. И лишь потом недовольно заявил:
- Мне опять придется тебя откармливать. Ты что? Совсем ничего не ела пять месяцев?
- А на вас раньше оглядывалась каждая девушка! – рассмеялась Эйда. – А теперь, кроме меня, никто и не смотрит.
- С Рождеством, Эйда, - засмеялся он в ответ.