- Утопленница… еще не хватало… - ворчал Лейтенант, а потом крикнул: - Виски ей дайте, чтоб она у нас не померла. Я мигом, если доктор дома.
Дверь за слугой хлопнула. И Грег еще некоторое время прислушивался к дыханию девочки. Может быть, дыхание ему только мерещилось? Этого он не знал.
Потом будто пришел в себя. Лейтенант прав, еще не хватало, чтобы бедняжка умерла в его доме! Он живо склонился к ней. Мокрая одежда, юбка местами обледенела. Пальто тоже насквозь пропиталось водой. Он стащил его и стал освобождать ее от тряпок. Нижней юбки не было. Имеющаяся была надета прямо на сорочку. Чулок не было тоже. Пуговицы блузки поддавались плохо. В конце концов, он попросту рванул ткань. Та, ветхая от стирок, легко поддалась. В тишине раздался треск. Потом он стащил и сорочку – через голову. Бледное худое костлявое тело подростка с невыраженной грудью, узким тазом и ледяными конечностями. Только ребра торчали. Да темнели соски, острые и твердые от холода. Ему отчего-то казалось, что он чувствует, как это тело покидает жизнь. Стоун быстро пробежал пальцами по ее лодыжкам и щиколоткам, пытаясь их растереть и понимая, что это бесполезно.
И, наконец, замер, только теперь увидев: от бедра куда-то за спину поднималось жуткое багровое пятно, выглядевшее еще ужаснее от контраста с почти голубоватой кожей. Нервно сглотнул. Как куклу перевернул ее на живот. Да так и оставил. Спина была исполосована то ли ремнем, то ли кнутом. Раны казались еще свежими. И это не могло сотворить с ней море или мороз.
Грег откинул с лица волосы. Решительно укрыл девушку одеялом и бросился в кухню. Благо в очаге был разведен огонь. Поставил воду. Устроил греться все полотенца, что нашел поблизости. Что еще? Виски!
Первый глоток из бутылки сделал сам. Опалил горло. Потом плеснул в кружку и вернулся в комнату. Сел на кровать, чувствуя, как та прогнулась под его тяжестью. Лучше всего было бы согреть ее собственным телом, но, Господи, должен прийти доктор!
- Эй! – позвал он ее, надеясь, что она отзовется.
В тишине было слышно лишь громкое сопение Стоуна. Потом веки ее чуть дрогнули, а губы разлепились и прошелестели что-то неразборчивое. Тогда он снова повернул ее набок и приблизил к губам кружку.
- Ну-ка, моя хорошая, - проговорил он, надеясь, что она слышит его, - давай-ка, пей…
Девушка открыла глаза, мутным бессмысленным взглядом обвела комнату и сделала глоток, резко выдохнув от огненного напитка.
- Умница, - прошептал Грегори, снова устраивая ее на подушке. – Руки-ноги чувствуешь?
Она утвердительно замычала в ответ.
- Уже легче… и понесло же тебя купаться в такую погоду…
Через мгновение он складывал вокруг нее теплые полотенца. Еще через несколько минут вернулся Лейтенант вместе с доктором.
Осмотр девушки продолжался недолго. Конечности оказались целыми и уже не были такими ледяными. Слабым голосом она ответила на несколько незначительных вопросов и почти беззвучно перенесла обработку своих ран на спине. Слезы ее оставались незаметными под опущенными веками.
- Покой, тепло, хорошее питание, - говорил доктор Твиди, собирая свои инструменты в саквояж. Потом протянул Грегу небольшой бумажный пакет. – Этот порошок дайте ей, когда проснется. После обеда загляну еще. Посмотрим, как пройдет ночь. И я снова обработаю ее спину. Шрамы, вероятно, останутся, - он бросил взгляд на девушку и добавил: - Но вы сохранили ей жизнь, Стоун.
- К утру она, верно, околела бы… - пробормотал Грег, потирая лоб и глядя на кровать. – Еще бы знать, кто такая, кому сообщить…
Сказал и тут же осекся – сообщить тому, кто сотворил с ней такое?
Доктор промолчал и кивнул на прощание. Лейтенант поплелся запирать за ним дверь.
- Завтра проснется – спросим, - проворчал слуга, снова вваливаясь в комнату. – Вам где стелить?
В доме было всего-то две спальни, гостиная служила и столовой, оставалась комната под крышей. Из нее Стоун собирался приспособить кабинет, когда наведут там порядок. Но вот уже несколько лет до этого не доходило.
- В гостиной, на диване, - буркнул Грег. – Утром сходишь на рынок, купишь молока… Сделаешь ей чаю.
Когда утром следующего дня Грегори Стоун вошел в собственную комнату, его давешняя находка уже не спала. Она лежала, натянув одеяло до самого подбородка, и рассматривала потолок. Но услыхав шаги, перевела взгляд на него. Глаза ее были грустными и лихорадочно блестели.
Несколько секунд Грег рассматривал ее с выражением беспокойства на лице. Алые пятна на щеках немного пугали – едва ли они говорили о том, что ей лучше. Здоровый румянец выглядит иначе.