— Что такое МАВР? — вопросил Колотыркин, скрестив руки на груди.
— Малый Административный Вагончик для Рабочих, — высказал я предположение.
— Не угадал, Заец, — усмехнулся Вадим, — МАВР расшифровывается проще простого: МАшина ВРемени!
— Ха! — недоверчиво сказал Жук. — А чего ж у нее такой вид?
— Это на всякий случай, — ответил Колотыркин. — Чтобы не привлекать внимания.
Тут Ромка снова заухал и стал толкаться, а Максим спросил: — В какой мере вы использовали специальную теорию относительности?
— В должной мере, — ответил Колотыркин и жестом пригласил нас войти.
Первой, ступая на цыпочках, пошла Катя. За ней Дрозд. Потом я. В самолете без привычки и то боязно, а это ж Машина Времени!..
Внутри не было никаких лопат. Стены без окон и потолок матово светились. Вадим усадил нас в мягкие высокие кресла, а сам сел за пульт с экранами и заманчивыми кнопочками. — Пристегнуться ремнями! Куда прокатить вас — в прошлое или в будущее? Только для начала недалеко!
— Лучше в прошлое, — облизнулся Свистунов. — На пару часов назад. Мороженого охота.
— Не мельчи! — запротестовал Максим. — Это ведь исторический момент, а ты — мороженое!..
Но Колотыркин, который и сам любил эскимо, уже нажимал кнопки на пульте.
Нас тряхнуло. Электронные часы мигнули растерянно и вместо пятнадцати показали 12.00.
— Приехали, — сказал Вадим.
Наступая друг другу на пятки, мы выскочили из МАВРа. Все вокруг было, как было, только солнце вернулось в зенит, а киоск внизу у ворот бойко торговал мороженым.
— Ай да Вадька! — восхитилась Катя.
— Ай да молодец! — добавил я от души.
Колотыркин на радостях вынул кошелек и послал Свистунова за эскимо:
— Купишь двенадцать порций! По две на каждого!
— Четы-ырнадцать! — раздался шоколадный голос.
Из МАВРа, ступая, как балерина, вышла Аня Кураго, первая красавица нашего седьмого «А».
В тот день я загорала на пляже с Толиком Гордеевым. На мне был обалденный купальник, в котором я выгляжу на все семнадцать. Взрослые ребята приглашали меня играть в бадминтон, и я соглашалась. Вообще-то мне скучно отбивать этот дурацкий волан, но зато можно показать себя всем-всем. А если просто валяться на песке, кто тебя увидит?
От ревности Толик распсиховался и куда-то ушел. Ну и пусть! На меня смотрел из-под грибка сам Думбилов. Он был в темных итальянских очках, но я его узнала.
Вообще-то я терпеть не могу хоккей, но Думбилов — звезда. Пройтись бы с ним вечером по набережной — все девчонки отключатся… Он смотрел на меня и делал вид, что читает газету, а его здоровенная подруга — тоже, наверно, хоккеистка — натирала ему плечи кремом.
Я решила ему улыбнуться. У меня целая коллекция улыбок. Для начала я выбрала задорную, но ненавязчивую, открывающую мои красивые зубы. Думбилов чуть газету не уронил. Я плавно прошлась взад-вперед и улыбнулась ему приветливо, как старая знакомая. Но здоровенная подруга перехватила мою улыбку и так сдавила тюбик с кремом, что он загнулся.
Я оделась и, послав Думбилову улыбку-вопрос, не спеша пошла в солнечную даль. Я думала, он меня догонит, но хоккеистка его, наверно, крепко держала. И тут я увидела этих самых голубчиков — Колотыркину с ее звеном. Интересно, что им нужно в Замке?
Я незаметно пошла за ними на башню, а потом в вагончик и спряталась в кабинке, где зеркало.
Сначала я думала, что все это треп, и они просто играют в Машину Времени. Но моя прическа вдруг стала такой, как до пляжа, — волосок к волоску. И я поняла, что Вадим не фантазирует: он и правда перевез нас в своем вагончике на несколько часов назад.
Вообще-то я терпеть не могу изобретателей, все они какие-то чокнутые и не понимают важных вещей. Вот и Колотыркин, когда я вышла из вагончика, не заметил мою прическу и грубо спросил:
— Как ты сюда попала?
Я скромно улыбнулась:
— Очень просто. Была на пляже с Думбиловым. Потом он мне надоел, я пошла пройтись и увидела вас, голубчиков.
— Шпионила, значит? — угрюмо спросила Колотыркина. — Кралась по нашим следам?
— Ничего подобного. Просто шла. Это ты у нас, Колотыркина, топаешь, как солдат, а у меня легкая походка, неслышная.
Здорово я ее! Прямо наповал. Но чудик Вадим не обратил на мою победу внимания и продолжал гнуть свое:
— Где ты пряталась, что я тебя не видел?
— Я не пряталась. Я смотрела на себя в зеркало. И вообще, воспитанные люди называют девушек на «вы».
— Извините, — смутился Вадим. — Но больше так не делайте. Пожалуйста.