Жёлтый прожектор выхватил со сцены Марка. Он держал в руке пучок проводов.
— Прошу прощения, дамы и господа. Я бы хотел сказать пару добрых слов моему старому другу, Роджеру.
По залу пополз недовольный гул.
— Было время, мы вместе работали, но вы сами знаете, что случилось. Меня оставили в дураках. Клетка меняет зверя. Он становится более покладистым, но лишь для того, чтобы в удобный момент выйти и загрызть своего пленителя. На этой вечеринке присутствует много-много представителей крупных банков. Так вот, знайте. По сути он был ничтожной гупёшкой. Не сегодня так завтра его сожрут более крупные рыбы. Ему навязали ненавистный брак и обвели вокруг пальца, не дав приданого. Надули тебя, Вайт, как когда-то ты надул меня.
Марк поднёс бокал ко рту, но, подумав, добавил.
— О и Пегги, твоя секретарша. Она горячая штучка, не один ведь я так думаю, верно, Роджер? Могу понять, почему вечерами ты не отвечаешь на мои звонки.
По залу прокатилась череда смешков. Кто-то недовольно фыркнул.
— Будь счастлив, Роджер. Земля тебе пухом. Твоё здоровье.
Марк одним глотком прикончил остатки в фужере и бросил его себе под ноги. Множество мокрых осколков разлетелось по полу. В пьяных умах зрителей это выглядело почти как залп серебряных конфетти.
— Ах ты гад! — крик Роджера прекратил громкий шлепок. Супруга влепила ему пощёчину и с криками удалилась. Белый воротничок погнался за пассией, бранясь и извиняясь.
Ликующий, Марк спустился со сцены. Ступенька за ступенькой. С каждым шагом ему становилось всё веселее.
— Что вы все такие кислые? Танцуем!
Несколько недовольных рож по-снобски вскинули носы и удалились. Те самые банкиры. “Адьё, толстосумы” — подумал Марк и погрузился в угашенную толпу. В свете софитов и лазеров люди образовывали маленькие кружки, толкались и плясали, как настоящие дикари.
Варвары. Но какие варвары! Марку впервые за долгое время стало приятно их общество. Беснующаяся в угаре толпа улыбалась ему никотиновыми зубами. Безумные гримасы, разбитые носы. Вакханалии снова вошли в моду и это было именно то, что ему сейчас нужно. Чёрный великан с головой нырнул в бурлящую толпу, забыв обо всём на свете.
Вынырнул он из неё только через полчаса. Весь растрёпанный и потный. И зашагал по винтовой лестнице наверх. Рождера так нигде и не было видно.
Дверь в гостевую была выломана. В коридоре повсюду явные признаки борьбы — царапины на стенах, сломанная мужская туфля. На одном из витражей белоснежное лицо любовника было разбито толстыми трещинами.
Марк наклонился и поднял красный платок.
— Ах, чтоб тебя. Амели!
Из гостевой донеслось сдавленное мычание.
Марк открыл сломанную дверь. На кровати два человека боролись. Белая рубашка, золотое платье, красное пятно. Марк вскипел.
— Ррррооджерррр!!!
В мгновение ока он превратился в ураган. Снова.
Он сносил всё на своём пути. Схватил первые несколько предметов, попавшихся под руку, и швырнул их в толстяка. Роджер взвыл псом. Скуля, свалился с кровати. Закрылся рукой от летевших в него предметов и ударов. Под глазом красовался синяк. Из штанов торчал обмякший от страха член.
— Ах ты кобель!
— Да пошёл ты!
Марк схватил его за руку и принялся бить, бить и бить. Прямо в лицо. Он разбил Роджеру нос и губу. Струи крови разделили его физиономию яркими трещинами. Он весь побелел, точно персонаж с витража.
— Дорогой, не надо! Ты убьёшь его!
Марк посмотрел на Амели.
— Этот гад домогался тебя!
— Я ниччч… ничего не дела… — прохрипел Роджер.
— Заткнись! — марк влепил ещё один удар ему прямо в челюсть. Что-то хрустнуло. Толстяк умолк.
— Он порвал мне платье… Обещал денег. Я отказалась, но он был настойчив… Марк, я не виновата!
Чёрный великан выволок ублюдка за дверь и швырнул его в коридор. Роджер кубарем покатился по лестнице, ломая пальцы и расставаясь с остатками зубов.
Марк вернулся к Амели.
— Ты в порядке?
— Ужасно. Мне так плохо.
— Иди ко мне.
Марк обхватил Амели и замер, вжав её в себя. В сердце урагана тишина царит. Поцелуй, поцелуй, ещё один. Рука скользнула по бедру.
— Теперь всё будет хорошо.
— Правда?
— Я рядом.
— Ты обещаешь?
— Конечно.
Нежность в его руках пропала, как не было.
— Он ведь не успел осквернить тебя?
— Я боролась, Марк, я отпиралась.
— Так значит, не успел?
— Нет.
— Хорошо.
«Тогда я буду первым» — подумал Марк.