Ох, боги, вот что-что, а оставлять Лепорту на несколько дней Магистрату ей совершенно не хотелось. Разумеется, каждый из них был взрослым человеком, который не занимал бы своего положения, будь идиотом.
Но в этом и была главная беда. Не-идиоты обычно слишком своенравны. И Джейн видела, как выглядела Лепорта до её прихода, когда некому было держать их в узде.
— Конечно, фра Теобальд, конечно, — она устало улыбнулась старику. — Тем более, это всего лишь несколько дней. Что может случиться за такое время? Особенно когда город находится под вашим присмотром?
— Именно, ваша милость — ничего, — заверил каноник. Серпенте лишь напряжённо следил за нидрингом, будто тот в любой момент может броситься на гонфалоньера.
Джейн едва заметно покачала головой. Наверное, так чувствует себя мать, оставляя пятерых детей одних дома и слушая их уверения в том, что по её возвращению ничего не будет разбито.
Пока лекарь собирался, все неловко молчали. Уже у дверей нидринг остановился и повернулся к замершему у стены Джузеппе.
— Я пришлю её милости лекарства. Проследите за тем, чтобы она вовремя принимала их. Трижды в день, после еды.
— А я прослежу, чтобы эти лекарства кто-нибудь пробовал до её милости, — тихо проговорил Серпенте, буравя недоверчивым взглядом Ройфе.
— Как вам будет угодно. Если пожелаете, я готов сам пробовать их у вас на глазах, — безразлично пожал плечами нидринг. — Ваша милость, господа, — и он, поклонившись, гордо вышел прочь.
На пару мгновений кабинет казался застывшим. Джузеппе замер статуей у стены, кажется, даже не дыша. В воздухе повисла тишина и ярко блестящие в золотом свете пылинки.
А затем Теобальд тяжело вздохнул, и время снова пошло своим чередом — Джузеппе шелохнулся, Серпенте прочистил горло, и из открытого окна налетел сквозняк.
— Прошу прощения, ваша милость, — каноник сейчас выглядел образцом раскаяния и смирения. — Похоже, я выбрал самое неудачное время для визита.
— Не переживайте об этом, фра Теобальд, — на самом деле, его визит любое время делал неудачным.
— Не могу, ваша милость, — он сокрушающейся покачал головой. — Я вижу, что вам сейчас действительно нужен отдых. Но дело, с которым я приехал, не потерпит ожидания.
Интересно, сколько в итоге длился её отдых с того момента, как лекарь вышел отсюда? Два удара сердца? Три? Впрочем, какая разница. Лучше уж так, чем бессмысленно лежать и смотреть в потолок.
— Думаю, одно обсуждение я смогу выдержать.
— Благодарю. Я хотел бы…
— Он хочет, чтобы вы выпустили ункасино, — резко бросил Серпенте, заставив каноника недовольно сморщиться. — Он хочет, чтобы стража отпустила этих ублюдков и извинилась перед ними!
Джейн с подозрением взглянула на Теобальда. Она ожидала этой просьбы от Пасиенте, от Четырёх Семей, даже от самого Серпенте — но уж никак не от каноника.
— Как интересно, — медленно проговорила она. — Это правда, фра Теобальд?
— Да, ваша милость. Не так прямо, — но, в общем-то, да. Жаль, что фра Серпенте, как и подобает человеку военному, миновал детали.
— Я… — начал было Серпенте, но каноник оборвал его взмахом руки.
— Фра Серпенте, прошу. Давайте не будем утомлять её милость нашими спорами.
Генерал-капитан лишь хмыкнул и показательно отвернулся. Каноник, судя по его едва заметной улыбке, воспринял это как личную победу, и снова повернулся к Джейн.
— Ваша милость, на прошлой неделе в городе арестовали почти сто человек. Сто человек! — каноник поднял палец вверх и чуть приподнял брови. — Самый большой арест за всю историю Лепорты. Об этом писали во всех листовках — и, поверьте мне, пишут до сих пор.
— Фра Теобальд, я читаю листовки, я знаю, о чём там пишут, — Джейн устало потёрла переносицу.
— Значит, вы знаете, в чём проблема, — каноник сурово нахмурился и сложил руки на своей трости. — Прошла уже почти неделя. И никому из них не было предъявлено обвинение. Никаких судов. Ничего!
Джейн бросила быстрый взгляд на Серпенте — тот теперь напряжённо вслушивался в разговор.
— Люди в городе волнуются, ваша милость. И я тоже.
Джейн скорее поверила бы в то, что за дверями её кабинета ждёт Совет Виареджио, готовый к сдаче и вассальной клятве.
— Люди переживают. Некоторые говорят, что вы арестовали тех, кто выступал против вас. Агенты новостных листовок, офицеры стражи, мои помощники, цехмейстеры — все они, если верить слухам, говорили не самое лучшее о вас. А часть патрициев беспокоится, что следующими будут они.
— Дайте догадаюсь — та часть, которая связана с ункасино, — хмыкнула Джейн.
— Да, ваша милость, — каноник неловко скривил губы, будто бы слова жгли ему рот. — Вас начинают бояться. Некоторые говорят, что прошло уже почти четыре месяца, как вас выбрали, а ничего не изменилось. Люди всё так же беднеют, работы всё так же нет — а теперь ещё и аресты. Они жалуются, что у них… — он неловко замолчал, глядя ей в глаза.
— Всё ещё нет курицы, — мрачно закончила за него Джейн.
А на что ещё она вообще рассчитывала? На то, что люди будут покорно терпеть и ждать, когда её усилия дадут плоды? Так никогда не бывало. И не будет. Все хотят всё и прямо сейчас.
— Вот те мелкие и незначительные детали, которые упустил фра Серпенте, — голос Теобальда уверенно рокотал, заставляя Джейн слегка морщится. — Мы только начали нашу работу, и мы не можем позволить, чтобы город раскололся сейчас. Если мы выпустим ункасино, мелкий патрициат успокоится, и…
— Этого не будет.
Старик осёкся на полуслове. А Джейн, глубоко вздохнув, продолжила:
— Все арестованные — шпионы Виареджио, — она бросила предупреждающий взгляд на Серпенте. Незачем Теобальду знать о Ящерицах. По крайней мере, пока. — Вы хорошо помните Конституцию Лепорты, фра Теобальд? Какое наказание следует за предательство города и его народа?
По морщинистой шее каноника прокатился комок, когда он потрясённо сглотнул.
— Казнь, — едва слышно произнёс он.
— Казнь, — жёстко повторила Джейн. — Как только мы предъявим обвинения, мы будем обязаны казнить почти сто человек. Как вы думаете — народ поддержит это? — возможно, и поддержит. Никто не любил шпионов и предателей. Только вот Джейн совершенно не хотелось становиться тем человеком, который легко подпишет приказ о убийстве ста человек. Не важно, насколько и в чём они виноваты. — Как вам такие мелкие детали?
Она ожидала, что теперь ему будет нечего сказать.
Но вместо этого Тебальд возбуждённо подался вперёд.
— Значит, нам точно нужно выпустить ункасино.
Джейн ошарашенно моргнула, не в силах поверить в услышанное. За спиной каноника недоумённо переглянулись Кальдо и Фреддо. Даже Джузеппе, кажется, слегка приподнял бровь.
— Простите, что? — раздражённо прошипела Джейн. Злость придала сил, и она, стиснув зубы и наплевав на головокружение, приподнялась на подушках. — Как, чёрт возьми, ункасино связаны с этим?
— Если собираешься излить гнев на одного — даруй милость другому, дабы не усомнились в твоей справедливости, — невозмутимо произнёс Теобальд. — Третья Книга Истин, глава пятнадца…
— Фра Теобальд, — холодно прервала его Джейн. — Возможно, мне сейчас показалось, но, по-моему, только что вы согласились с тем, чтобы город казнил сто человек, включая двух ваших помощников, лишь бы я выпустила из тюрьмы два десятка нашкодивших детишек патрициев? При этом прикрываясь священной книгой? — она сощурилась и наклонила голову.
Каноник совершенно спокойно и невозмутимо взглянул ей в глаза и изящно качнул головой.
— Я никогда не прикрывался священными книгами, ваша милость, и ваши слова меня глубоко огорчают и оскорбляют. Огорчает меня и то, что мне, возможно, придётся на следующем заседании Магистрата выступать против вас, если вы не поменяете своего отношения к воле народа Лепорты.
Джейн неверяще взглянула на Серпенте — но, судя по его округленным глазам, он слышал то же самое, что и она. Чёрт возьми, шантажировать голосом в Магистрате? Значит, чёртовы ункасино действительно нужны ему.