— Довольно логично, — хотела бы Джейн посмотреть на лица Магистрата, если бы она брякнула им такую же чушь. — Но, может, оставите украшения хотя бы на несколько дней? Мне будет неловко, если весь этот праздник был только для меня. Тем более, Муджелло в цветах восхитителен.
Улыбка темпорариуса из приветливо-дружелюбной превратилась в отеческую и снисходительную.
— Ваша милость, вы не обижайтесь — но здесь не Лепорта, праздника на четыре дня не будет. Народ у нас трудолюбивый и привыкший к порядку, им эти цветы ни к чему. Главное — выказать уважение и отношение к старому другу. Да и, скажу вам честно, — он подался вперёд и подмигнул ей, — я тут ничего не решаю.
— А кто же тогда решает? — с заговорщицким видом подалась ему навстречу Джейн.
— Народ, ваша милость.
— И что тогда делает темпорариус?
Теперь он ухмылялся так, будто Джейн рассказала ему шутку, понятную только им двоим.
— Решает тогда, когда народ не может решить.
Судя по всему, народ был не в состоянии решить самостоятельно ни одного вопроса с тех пор, как двадцать семь лет назад Паззо Пиетра силой занял место временного правителя.
— Довольно ответственная должность. Впрочем, вы прекрасно справляетесь, фра Пиетра.
Паззо чуть склонил голову и польщённо приложил грубую ладонь к груди.
— Ваше одобрение особенно важно для меня, ваша милость. Мы во многом похожи — и мы, и наши города…
О, боги, надеюсь, что нет.
— …И вы прекрасно знаете, что Лепорту и Муджелло всегда связывали особые отношения. Можно сказать, отношения добрых сестёр…
Скорее, отношения мачехи и нелюбимой дочери.
— …Которые вместе перенесли многие тяготы жизни и никогда не отказывали друг другу в поддержке…
Не считая того раза, когда Муджелло во время развала королевства первым объявило, что не подчинится новому наследнику.
— …Поэтому я и принимаю вас здесь, госпожа Ла-Русе. Оглянитесь, прошу. Что вы видите?
Джейн видела позолоту на всём, на чём только можно, видела картины, которые сочетались с интерьером комнаты и друг другом лишь в том, что были безумно дорогими, видела запылённые полки с книгами и идеально чистый стол, на котором стояли бутылки с южными винами. Видела режущее глаза отсутствие вкуса у владельца.
Видела комнату, которой абсолютно неумело и нелепо попытались придать уюта и обжитости.
Поэтому она прекрасно знала, что нужно ответить.
— Уютную приёмную залу, — Джейн чуть поджала губу и уважительно кивнула. — Очень уютную.
— Именно, — Паззо самодовольно улыбнулся. — Я называю это Дружественной комнатой. Я не зову сюда политиков. Я зову сюда… — он выдержал эффектную — как наверняка ему казалось, — паузу и перехватил взгляд Джейн. — Друзей. Вы — мой друг, как и Лепорта — друг Муджелло. Я не знаю, с чем вы приехали к нам — но вопрос нашей дружбы я считаю самым главным и решённым.
— Фра Пиетра, вы не должны убеждать меня. Я вижу, что вы честный человек и справедливый правитель, и мне хватает одного вашего слова, — самым тяжёлым сейчас было не рассмеяться. — Но вы сами знаете, что я, как и вы, почти ничего не решаю в Лепорте. Все эти патриции, цеха, гильдии, горожане… — гонфалоньер скривилась. — Они вечно требуют и почти никогда не дают ничего взамен. Когда я вернусь, они набросятся на меня. И я была бы благодарна вам, — Джейн игриво сощурилась и нацепила самую свою милую улыбку, — если бы мне было, чем заткнуть их.
— Да, я знаю о положении дел в Лепорте. И по сравнению с нашим тихим углом, у вас там просто огненная бездна. Поэтому… — Паззо растопырил мощные руки в стороны и обвёл ими комнату. — Всё, что угодно. Мой город — ваш город!
— Всего города не надо — нужны только вы, — хотя бы потому, что город принадлежит не тебе, идиот, а народу. И когда-нибудь тебе об этом напомнят. — Лепорта будет благодарна вам лично, если вы подпишите несколько договоров. Снижение или даже снятие пошлин между нами, некоторые союзные обязательства, — с каждым новым словом на лице Паззо росла широкая улыбка. Джейн была почти уверена, что сейчас он судорожно пытается подсчитать, сколько денег со всего этого можно будет положить себе в карман. — И, как финальная и небольшая черта, разрыв всех отношений с Виареджио.
Пару мгновений улыбка правителя Муджелло всё ещё держалась. А затем уголки губ слегка дрогнули, взгляд остекленел — и улыбка медленно, почти плавно начала угасать.
— Я с огромным удовольствием подпишу договора, которые вы предлагаете, ваша милость. Но Виареджио… — он облизал губы. — Это очень тонкая тема. Муджелло всегда старался занимать нейтральную позицию — и в мире, в Деллинкросио. У Виареджио есть деньги, у Лорентино — армия, у Лепорты — история и репутация. А что есть у нас? Только нейтралитет и торговля. Мы стоим на границе долины, ваша милость, и стоит нам сказать одно неправильное слово наружу или внутрь, — он зажмурился, будто отгоняя неприятную мысль, — и, в лучшем случае, конец придёт только торговле. В худшем — всему городу.
— Никакого конца торговле не наступит, фра Пиетра, — решительно отмахнулась Джейн. — Мы лишь дадим Виареджио знать, что у остальных в долине тоже есть интересы, от которых они не собираются отступать. Пока мы не договоримся с ними, вы можете вести торговлю через Лепорту и Лорентино, и…
— Ваша милость, — его снисходительная улыбка резко контрастировала с холодным взглядом. — Не обижайтесь, но может случиться так, что вы вообще не договоритесь. А выгодность торговли с Виареджио… — Паззо развёл руками. — Неоспорима.
— Я могла бы… — начала было Джейн, но Паззо Пиетра громогласно вздохнул и прикрыл глаза ладонью.
— Ваша милость, поверьте, я не большой любитель Виареджио. Но проблема в том, что те, кто снаружи, вне долины, будут в бешенстве, если выгодный торговый маршрут просто прервётся. Вы, в Лепорте, вряд ли знаете, каково это, — он поднял на неё взгляд, и, если бы Джейн чуть меньше разбиралась в людях, она подумала бы, что ему страшно. — Вы знаете, что было пятьдесят лет назад?
Джейн знала.
Три войны, одна за другой. Три неудачные осады Лепорты. И три раза сожжённое дотла Муджелло.
— Вижу, что знаете, — Паззо горько усмехнулся и встал. Подойдя к столику с бутылками и кувшинами, он ненадолго замер в раздумье, а затем уверенно налил вина в изящный бокал. — Отсюда и бедность, ваша милость. Народ не хочет привлекать ненужное внимание. Народ вообще ничего не хочет — только чтобы его оставили в покое.
Наверное, Джейн бы даже впечатлилась этой речью. Если бы она не была произнесена в комнате, заполненной бессмысленной роскошью. И, определённо, без бокала сонтарино в руке, глоток которого стоил небольшое состояние.
— Война — это последнее, чего мы все хотим, — успокаивающим тоном произнесла она. — И я её не допущу. Именно поэтому мне и нужна поддержка Муджелло.
— Простите, ваша милость, мне не надо было начинать этот разговор, — темпорариус виновато отвернулся. — Такая тяжёлая тема в первый же день.
— Я сама начала этот разговор, фра Пиетра…
— Не оправдывайте меня! — он резко взмахнул рукой, выплеснув не меньше половины бокала на ковёр. — Я забыл о гостеприимстве. Забудем о работе, оставим всё это хотя бы на завтра.
— Всё в порядке, фра…
— Вы устали после дороги, и я вижу, что вы сейчас нуждаетесь не в моих подписях, а в хорошем собеседнике и чашке чая. Он прекрасно расслабляет. Вы знаете, что такое чай? Мне привезли несколько ящиков из Ксилматии.
Джейн растерянно моргнула. Что?..
— Я бы всё-таки…
— Я уверен, вы хотите чаю! — Паззо Пиетра возбуждённо вскочил с кресла. — Может, с молоком? О, это странная ксилматийская традиция, но я нахожу её очаровательной! Может, и вам понравится? — он быстрым шагом направился к двери. — Я оставлю вас ненадолго, ваша милость, и прошу простить за это — но я не доверю чай никому из прислуги. Особенно чай, который будете пить вы!