— Фра Пиетра, не стоит, — холодно произнесла Джейн.
Шаг правителя Муджелло нисколько не сбился.
— Вы моя гостья, и я говорю — стоит! — Паззо уже стоял в дверях и ободряюще улыбался в бороду. — Не переживайте, мы вернёмся к нашим делам, как только вы отдохнёте! Но пока — ни слова о работе, слышите? — и он, хохотнув, закрыл за собой дверь.
Какое-то время Джейн изумлённо смотрела вслед ему. Затем закрыла глаза и принялась беззвучно считать до десяти — пока Пиетра уберётся достаточно далеко.
Шумно выдохнула.
И с силой врезала кулаком по подлокотнику кресла.
— Твою мать! — злобно прошипела она.
Это не переговоры, это чёртова клоунада. Может, Пиетра и пытается казаться дураком, но он прекрасно знает, что ему достаточно просто не говорить ни да, ни нет на её предложение. Он будет увиливать, выдумывать новые темы или дела, не терпящие отлагательств. Будет тянуть время, тянуть, тянуть…
А в это время Виареджио будет набирать силу, пока сама Джейн из-за отсутствия теряет её в Лепорте.
Тяжело вздохнув, гонфалоньер встала и устало подошла к окну.
Даже вид Муджелло нагонял тоску. Перед поездкой Джейн изучала гравюры и историю города, но то, что она видела, не было похоже на них.
Там, где должен был стоять знаменитый Храм Всех Богов, над блестящими крышами поднималось гигантское, помпезное и совершенно безвкусное здание суда. Место Страда Мураторе, бывшей демонстрацией искусства архитекторов Муджелло, занимала прямая как палка улица с абсолютно одинаковыми домами без единого украшения.
Но хуже всего была площадь. Джейн многое слышала о статуе Бенито Скальпеллино, первого правителя Муджелло — верх скульптурного мастерства, величие и история, слившиеся в мраморе…
Гонфалоньер грустно перевела взгляд на площадь перед Мраморным Гнездом.
Вместо Бенито Скальпеллино, с постамента вдаль с видом сурового отца смотрел Паззо Пиетра.
— Как скромно… — тихо произнесла Джейн, презрительно поджав губы.
— Ему кажется, что он этого заслуживает, — глухой голос из-за спины окатил волной ледяного ужаса.
Она не слышала скрипа двери, не слышала шагов. И, чёрт возьми, была абсолютно уверена, что никого кроме неё и Паззо здесь сейчас быть не должно.
Несколько бесконечно долгих мгновений Джейн боролась с желанием схватиться за кинжал и резко обернуться. А затем, глубоко вдохнув и прикрыв глаза, с усилием разжала кулаки.
— Я слабо знакома с культурой Муджелло, — процедила она сквозь зубы, не оборачиваясь. — Но мне почему-то кажется, что подкрадываться здесь так же невежливо, как и в Лепорте.
— Да, ваша милость.
Глухой и ровный голос, какой бывает у людей без лиц. Джейн ужасно хотелось обернуться — но она чувствовала, что нельзя.
— Тогда какого чёрта вы это делаете? Вас прислал фра Пиетра?
— Нет, ваша милость.
— Тогда я зову охрану.
— Попробуйте.
Джейн резко обернулась и почувствовала, как всё внутри сжимается в ледяной комок.
Мужчина смотрел на неё почти безразлично. Ничего не выражающее лицо, чуть сощуренные глаза, борода, которую носили почти все мужчины Муджелло.
И чёрно-серый плащ, который носили Каменные Гвардейцы Паззо.
— Вы же понимаете, что если сделаете хоть шаг в мою сторону, сюда ворвутся мои телохранители? — ледяным тоном поинтересовалась она, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце.
— Они ворвутся сюда как раз к тому моменту, ни вас, ни меня тут не останется, — он чуть скосил взгляд в ту сторону, где только что стоял стеллаж с книгами.
Теперь на том месте чернел провал лестницы, уходящей вниз.
— Если бы Пиетра захотел бы, вы были бы уже там. И никто не помешал бы.
— Разве что этот столик между нами, — мрачно улыбнулась Джейн.
Это было похоже на плохую постановку. Она понимала, что никто не тронет её, что он просто не посмеет, что Пиетра не такой идиот, чтобы играть настолько грубо…
Но что-то внутри — что-то, чему Джейн привыкла доверять, — кричало о том, что ей нужно бежать, бежать прямо сейчас, бежать и не оглядываться.
— Столик? — мужчина хмыкнул в бороду. — Ни он, ни ваши телохранители, ни ваш смешной кинжал, который вы даже держите неправильно. Вы бы умерли прямо здесь и прямо сейчас.
Джейн облизала быстро пересохшие губы, лихорадочно прикидывая, сможет ли она проскользнуть мимо него к дверям. Наверняка они заперты…
Чёрт. Может, окно? Она порежется и, скорее всего, сломает ногу, но это хоть какой-то шанс.
— Прыгните в окно — упадёте на скалы, ваша милость, — заверил гвардеец, с сожалением глядя на неё. — Закричите — и я кину нож.
— Вы можете не попасть.
— А могу и попасть. Что вы будете делать теперь?
— Пожалуй, спрошу, какого чёрта вы пугаете меня, а не прирежете прямо сейчас, — хрипло произнесла Джейн.
Гвардеец не отвечал, буравя её взглядом. Стук крови в висках заполнял весь мир, дыхание обжигало горло, пальцы судорожно сжались на рукояти кинжала.
А затем мужчина удовлетворённо кивнул.
— Теперь вы понимаете.
— Что? — будь Джейн проклята, если на самом деле понимала
— Как себя чувствует любой муджелец, пошедший против Пиетра.
Несколько мгновений Джейн изумлённо смотрела на него. А затем почувствовала, как страх смывается злостью.
— Этот цирк был обязателен?! — разъярённо прошипела она. — Вам кажется это смешным?!
— Мне кажется это необходимым. Если вы откажитесь от моего предложения, то для вас будет лучше забыть обо всём случившемся. Иначе всё это, — он указал себе за спину, на уходящую в темноту лестницу, — повторится. Только конец встречи будет… Чуть другой, — его рука легла на рукоять меча.
— Обычно сначала предлагают, а затем угрожают или уговаривают, — фыркнула Джейн, складывая руки на груди. Чёрт подери, она вся мокрая от холодного пота — и ради чего?!
— Сегодня вечером я снова найду вас. И, если вы согласитесь, отведу вас туда, где прозвучит предложение. Если то, что о вас говорят — правда, вы не захотите вести дела с Пиетра.
Интересно, а думает ли он о том, что ей не особо захочется вести дела с придурками, устроившими эту клоунаду?
— А пока — молчите. Или… — мужчина многозначительно постучал пальцем по эфесу меча.
Прежде, чем Джейн ответила, что-то едва слышно щёлкнуло. Гвардеец чуть склонил голову и исчез в быстро закрывающейся нише.
Ещё один щелчок — и массивный стеллаж занял своё место.
Выждав пару мгновений, гонфалоньер осторожно подошла к полке и задумчиво замерла перед ней.
Если бы она не видела только что произошедшего, она бы никогда не поверила, что гигантский стеллаж может сдвинуться с места за пару мгновений, и за такое же время вернуться на место, не оставив при этом никаких следов. Кроме, разве что, чуть задранного края ковра.
Какое-то время Джейн задумчиво смотрела на край ковра. Затем медленно перевела взгляд на дверь — судя по голосам из-за неё, Паззо возвращался с обещанным чаем.
А затем устало вздохнула, наклонилась и расправила ковёр.
Глава 20. Свобода неправильного выбора
Глава 20. Свобода неправильного выбора
Это был самый странный приём из всех, на которых Джейн когда-либо присутствовала.
Обычно всё происходило в торжественной атмосфере, заполненной гулом голосов и фальшивым смехом. Люди в нарядах, красноречиво говорящих об их достатке, собирались в группки и изредка переходили от одной к другой в каком-то странном танце-ритуале, обмениваясь дежурными фразами, потягивая вино и мимоходом заключая соглашения и сделки на такие суммы, которые обычным людям и не снились. Аристократично, высокопарно и, само собой, искусственно.
И Джейн слабо могла себе представить что-либо более противоположное привычным приёмам, чем происходящее здесь.
Большой подвал был едва освещён и забит людьми. Свободное место было лишь вокруг Джейн — и то лишь потому, что на редкость серьёзный Кальдо с напряжённым Фреддо бесцеремонно отодвигали всякого, кто пытался приблизиться. В затхлом воздухе пахло пылью, потом и чернилами. Вместо бокалов с изящными винами — кружки с пивом, вместо дорогих нарядов — обычные невзрачные одежды.