Бернардо хохотнул и приподнял кустистые брови.
— Да, надо признаться, я испытываю мало светлых чувств к вам. Но ведь дело не во мне и не в вас, дорогая госпожа Ла-Руссе. Я делаю это затем же, зачем вы выгнали меня и посадили Онесто под замок, зачем арестовали ункасино и выпросили денег у Четырёх Семей, шантажировали Фурисо и разрабатывало законы, — он вытянул руку, указывая на сияющий город. — Ради Лепорты.
— Ради Лепорты, — едва слышно повторила Джейн.
Альберт Бернардо — неверный муж, банкир, политикан, настоящий патриот. Кто бы мог подумать. Уж точно не она.
— И что будете делать дальше? — спросила она.
— Бежать, — просто ответил толстяк, недовольно заглядывая в потухшую трубку. — Вы помните того бедолагу из Виареджио, который неудачно оступился на маскараде зимой. Мне бы не хотелось последовать за ним.
— Вы могли бы остаться здесь.
Ей не столько хотелось помочь ей, сколько держать его под рукой на случай, если всё сказанное им сейчас — ложь. Может, он и выглядит самым искренним и грустным человеком в мире, но Джейн была уверена, что те, кого она обманывала, так же думали о ней.
— Мог бы, но я предпочитаю быть в безопасности. Я достаточно наблюдал за вами, чтобы видеть, что вы не играете по правилам. А Суд этого не любит. Рано или поздно вы отдавите хвост этому льву, и тогда, я надеюсь, вы сможете бежать достаточно быстро, чтобы не узнать, на что они способны. И я предпочту быть подальше от вас в этот момент.
По крайней мере, честно.
— И на что же они способны?
Бернардо попытался усмехнуться, но Джейн видела, как уголок его рта беспокойно дёрнулся.
— Легче сказать, на что они не способны. Они утопили Лепорту в долгах сорок лет назад, помогли Пиетра удержать власть в Муджелло тридцать лет назад, почти развязали войну между Лепортой и Виареджио сейчас… — он плотно сжал губы и замолчал на какое-то время. — И, в конце концов, поставили вас туда, где вы есть.
— Я могу поверить, что они помогли этому дураку Пиетра. Но меня выбрали…
— Ваша милость, — Бернардо укоризненно цокнул языком. — Быть выбранным ничего не стоит, если не можешь удержаться. А ваше прошлое, ваши методы, отсутствие связей и союзников… Вы даже без моего участия выкопали глубокую, очень глубокую яму. Мне нужно было лишь слегка подтолкнуть. Но, увы, — он развёл руками, — мне пришёл приказ проиграть.
— Почему? — хрипло спросила Джейн. — Зачем им я?
— Не знаю, — пожал плечами банкир. — Возможно, решили, что я слишком вольно трактую приказы, начинаю задавать слишком много вопросов и становлюсь опасен. А может, решили, что вы справитесь лучше.
— Справлюсь с чем? — недоумевающе моргнула она.
— С тем, чтобы удерживать Деллинкросио в узде. Ваши методы работают, но закладывают столько противоречий, что я могу только молиться о том, чтобы Лепорта пережила их.
— Оставьте ваше осуждение моих методов на потом, — отрезала Джейн, недовольно кривясь. — Лучше объясните мне, зачем им это? Почему Деллинкросио вообще надо держать в узде? В чём смысл?
— «Общее благо ради процветания», — нараспев произнёс Бернардо. — Для общего блага нужно чем-то жертвовать, и для всеобщего счастья кто-то должен быть несчастным.
Ярость обожгла грудь изнутри, и Джейн до боли сжала кулак.
— Значит, в их картине мира Деллинкросио должна быть несчастной, — проскрипела она.
Каждое утро Джейн напоминала себе, что от её решений зависит вся Лепорта — и от этой мысли её пробирал холод. И она не представляла себе тех, который простой и равнодушной отмашкой решил судьбу Деллинкросио.
Ладонь обожгло болью, и Джейн поняла, что впилась в неё ногтями.
— Так что я буду следить за вашей борьбой с безопасного отдаления, — Бернардо тяжело поднялся и отряхнул штаны. — Возможно, ваша привычка плевать на правила игры и здесь даст плоды. А я, увы, всегда выполнял условия сделки. И сейчас время выполнить мою часть.
Что-то резануло по нервам Джейн и заставило медленно потянуть руку к кинжалу.
— Вашу часть сделки?
— Да, — Бернардо неловко потёр висок. — Понимаете ли, чтобы спрятаться от Суда, нужна помощь кого-то очень, очень могущественного. Поэтому… — он указал ей за спину. — Прошу прощения.
Она отпрыгнула в сторону, чуть не поскользнулась, поспешно встала на одно колено и выхватила кинжал.
— Ах ты сукин… — она задохнулась от ярости и подавилась словами.
Мужчина в длинном изящном пальто никак не отреагировал. Он замер, сложив руки на оголовье трости, и смотрел на Джейн с лёгкой укоризной. Как отец, заставший свою дочь за абсолютно неподобающим ей занятием.
Что-то промелькнуло в уголке сознания Джейн, будто она упускала важную деталь происходящего…
Как отец.
О боги.
Кинжал с глухим шлепком выпал в мокрую траву под ногами, и Джейн пошатнулась.
— Здравствуй, Джейн, — его голос был абсолютно ровным. Будто ничего не происходило.
Будто бы это не была их первая встреча за восемь лет. Будто она не послала его к чёрту во время последнего разговора. Будто бы она не сбегала, а он не пытался похоронить её будущее и не называл разочарованием всей жизни.
— Лорд… — слова обожгли пересохшее горло, и она закашлялась. — Лорд Доу.
Отец устало вздохнул. Так вздыхать умел только он — бесконечное разочарование, бесконечное терпение, смешанные в одном коротком выдохе.
— Я рассчитывал на другой приём.
— Похоже, мы оба никогда не получаем того, чего хотим, — хрипло проговорила она, поднимаясь на негнущиеся ноги.
— Похоже на то, — отец сделал лёгкое движение рукой — и Бернардо, кивнув, пошёл прочь. Джейн бросила ему вслед ненавидящий взгляд. Чёртов ублюдок. Чёртов безмозглый ублюдок!
Она прислонилась к парапету, ограждающему сад от обрыва, и провела ладонью по лицу.
— Ты искал меня — ты меня нашёл. Поздравляю, — дрожащим голосом произнесла девушка. — Надеюсь, ты доволен.
Лорд Доу изящным жестом поднял трость и подошёл к скамейке. Откинув полу пальто, он присел на спинку и слегка наклонил голову, окидывая Джейн оценивающим взглядом выцветших глаз.
— Отчасти, — наконец, произнёс он. — Моя дочь выросла в прекрасную леди и правит целым городом — это не может не радовать. Но, с другой стороны, она так же восемь лет занималась тем, чем настоящая леди никогда не станет заниматься. Не говоря уже о том, что эти восемь лет ты пряталась от своей семьи, которая сходила с ума.
— Пряталась — и не без причин, — огрызнулась Джейн, исподлобья глядя на отца. — Чего тебе надо?
— Вернуть свою дочь обратно в семью, домой.
— Нет, — Джейн зло тряхнула волосами. — Чего тебе надо на самом деле?
Она и так знала. Но хотела услышать от него.
Сначала ей казалось, что он промолчит. Что ему не хватит духа. Но затем он скривился и провёл большим пальцем по нижней губе.
— Иветта умерла.
Что-то дрогнуло в груди Джейн. Она никогда не видела свою сестру, но легче от этого почему-то не становилось.
— А Варрен… — отец болезненно сморщился. — Отказался от прав.
— Неужели? — она издевательски сощурилась. — Свет твоей жизни, лучший ребёнок из возможных, Варрен Доу — отказался от славной фамилии и открестился от тебя?
— Именно так, — невозмутимо ответил отец.
— А ты слишком стар, чтобы пытаться завести ещё детей, верно?
— Да.
— И теперь я — единственный наследник семейства Доу?
Отец просто кивнул.
Когда она узнала об этом впервые, пять лет назад, ей было страшно. Она думала обо всех предках, о всех предыдущих поколениях. О Уайтшире, об их родовом замке, о месте в Парламенте…
О маленькой Иветте, которую никогда не знала. О том, что сказала бы мать, будь она жива. О том, о чём думал этот безмозглый придурок Варрен, и как ему позволили сбежать в монастырь.
Тогда она целую неделю то собирала сумку для возвращения домой, то разбирала её.
Но сейчас метаний не было. В конце концов, у неё была почти каждая ночь на протяжении восьми лет, чтобы обдумать всё это в мельчайших подробностях.