Джейн не отвечала, молча идя вперёд и борясь с нелепым желанием расхохотаться. Они даже не догадываются, чёрт возьми! Их лица будут просто бесценны.
— Позвать троих мужчин в уединённое место, без свидетелей, без охраны, — фра Марино обворожительно улыбнулся. — Похоже, ситуация довольно пикантна, господа!
С каждым шагом её волнение росло, и Джейн приходилось прикладывать все усилия, чтобы не ускорить шаг. Последнее, что ей сейчас надо — нелепое падение или недостаточно уверенное появление.
Однако её уверенность треснула, когда она столкнулась взглядом с фра Ветро.
— Ситуация гораздо пикантнее, чем тебе может показаться, — и он поставил на парапет свой бокал, после чего согнулся в изящном поклоне. — Добро пожаловать в Виареджио, ваша милость.
Она чуть не сбилась с шага, но заставила себя идти дальше с равнодушным видом. Чёрт возьми, она знала, что в Торговом Совете не будет дураков, знала, что этот Ветро проницателен…
Но приятнее от этого не становилось.
— Ваша милость? — переспросил фра Герилло, насмешливо подняв брови.
— Её милость, — мягко усмехнулся Марино, — Собственной…
Он поперхнулся, когда Джейн сделала последние несколько шагов и, наконец, остановилась в полукруге света от фонаря.
Пару мгновений они молча смотрели друг на друга. Она — через маску абсолютной бесстрастности, стараясь всеми фибрами души источать полную уверенность. Они — оторопело. Ветро всё ещё согнулся в поклоне, Марино беспокойно крутил одно из колец, а Герилло то сжимал, то разжимал кулаки.
Наконец, Марино стёр улыбку со своего лица, приложил руку к груди и сделал плавный шаг в её сторону, и сердце Джейн подскочило в груди.
У него в руке кинжал. Он столкнёт её. Он…
Он осторожно, почти бережно коснулся её ладони, притянул к себе и слегка коснулся губами.
— Добро пожаловать, ваша милость, — в его голосе не было и намёка на издёвку. Или, по крайней мере, Джейн её не слышала. — Как вы добрались? Надеюсь, всё было в порядке?
Они выглядели абсолютно невозмутимо. Будто бы это они назначили ей встречу и ждали здесь, будто бы знали о том, что она в городе, что собирается устроить переговоры…
Что ж, не то, на что она рассчитывала, но это же шатто. Играй теми картами, которые пришли.
— Прекрасно, — просто проговорила она, чуть наклонив голову. — У вас крайне профессиональная таможня, но всё обошлось.
Ей пришлось провести почти день в чёртовом ящике, набитом соломой, скрючившись как цирковой акробат и проклиная всё на свете, пока Пасиенте и Кальдо с Фреддо лестью, угрозами и взятками пробивались через каждого идиота, пытающегося любой ценой досмотреть груз.
— Да, — Марино неловко усмехнулся, потирая золотой медальон на шее. Джейн пришлось сощуриться, чтобы прочесть крупную надпись на ободке — «Смотритель Таможни». — Официо Догана всегда крайне скрупулёзна. Надеюсь, вы успели посмотреть город?
Разве что только на любезно предоставленные Пасиенте апартаменты его любовницы, обставленные так, будто ни один предмет не может стоить меньше, чем годовой заработок ремесленника.
— Полагаю, смотрю прямо сейчас, — она указала наружу с балкона.
Ветро с интересом наклонил голову, что вместе неестественной худобой ещё больше добавляло ему схожести с птицей.
— И что скажете?
Джейн задумчиво хмыкнула и изобразила оценивающий взгляд человека, видавшего в этой жизни всё. Поджала губу, напуская на себя абсолютно равнодушный вид. Затем слегка приподняла правое плечо.
— Впечатляет, — абсолютно невпечатлённым тоном произнесла она.
Никогда в жизни она не лгала настолько нагло.
Великий Канал Виареджио кипел жизнью. Стояла поздняя ночь, но тут, похоже, это никого не волновало. Прямо на мраморном балконе одного дома, в окружении пёстро разодетых людей, играли музыканты. Из другого, ярко раскрашенного дома и освещённого красными фонарями, на всю улицу разносились стоны, из ещё одного — звон бутылок и пьяный смех. На пристани, идущей кромкой вдоль канала, продолжался многоголосый спор о цене на меру льна. Иногда кто-то на пристани делал знак рукой, подзывая одного из многочисленных лодочников, который тут же сбрасывал полудрёму, хватал в руки шест и услужливо помогал спуститься в узкую лодку — одну из, наверное, сотен, которыми был заполнен Канал. Они скользили в обе стороны по воде, только чудом не сталкиваясь.
На одной широкой большая и явно выпившая компания шумно приветствовала столпившихся на мосту приезжих, которые с ошарашенным видом указывали друг другу на Канал, будто без этого его можно было и не заметить. На другой, расписанной позолоченными узорами, аристократичная женщина поспешно отпрянула от лодочника и наклонила голову, прячась от кого-то за огромным веером. Над водой неслись смех, крики, стоны, шёпот, музыка и обрывки тумана.
Город сиял. Город шумел. И этот город был великолепен.
— Да, — слегка кивнула головой Джейн, не отрывая взгляда от завораживающе хаотичного движения людей на площади внизу. — Впечатляет.
— Поверьте, Виареджио впечатлил бы вас куда больше, если бы вы предупредили нас о вашем визите и позволили бы показать город, — с сожалением покачал головой Марино.
Джейн глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Похоже, придётся менять тактику.
— Возможно, потому, — она коснулась указательным пальцем нижней губы в притворной задумчивости, — что тогда вы бы заставили меня принести публичные извинения городу за смерть вашего посла.
— Вы про… — начал было Марино, но Джейн резко перебила его:
— Про то, как он упал с лестницы во время приёма зимой. Если бы я не извинилась, каждый виареджианец счёл бы себя оскорблённым, толпа бы вспыхнула — и меня, в лучшем случае, разорвали бы на части. Если бы я извинилась, то это было бы равносильно признанию вины. А разве честный виареджианец позволит, чтобы грязная лепортийская шлюха безнаказанно расхаживала после такого по его великому городу? После чего, — Джейн буднично пожала плечами, — оскорблённая толпа бы вспыхнула, и меня… О, надо же — опять разорвали бы на части.
Вот теперь она видела тот эффект, на который рассчитывала. Марино ошарашенно раскрыл рот. Герилло изумлённо замер, будто делая вид, что его здесь нет. А губы Ветро изогнулись в тонкой, но искренней улыбке.
— Справедливое замечание. Приятно увидеть вашу известную прямоту вживую.
О, ему бы стоило поговорить с Магистратом, который достаточно насмотрелся на эту прямоту.
— Ваша милость, — Марино попытался вернуть непринуждённый вид. — В Виареджио вам ничего не угрожает, поверьте…
— Поэтому в каждой задрипаной листовке написано, что первый из Совета, кто начнёт со мной переговоры, будет считаться предателем, а каждая вторая стена разрисована фантазиями на тему моей личной жизни? — фыркнула Джейн. — Давайте не будем делать вид, что нравимся друг другу.
— На самом деле, — Герилло с интересом наблюдал за ней, склонив голову набок, — вы начинаете нравиться мне.
Либо он был самым лучшим лжецом из всех, кого Джейн когда-либо встречала, либо говорил правду.
— Вы нравитесь многим в Совете, не только нам, — продолжал Герилло. — Нам импонирует то, что вы делаете. Но вы должны понимать, — он извиняющеся развёл руками, и Джейн хмыкнула. Она впервые видела такие грубые ладони у настолько знатного человека. — Личные симпатии — это одно. Но политика… — он многозначительно воздел руки вверх.
— Увы, но фра Герилло прав, — Ветро вновь взял свой бокал в руки и слегка болтнул его содержимым. — Поэтому вы должны прекрасно понимать, что мы не желаем вас обидеть, но… — он пожевал губами, будто подбирая слова. — Скажем так — никто и никогда не достигал никаких серьёзных договорёностей в ходе подобных… — он сделал выразительную паузу. — Переговоров.
— Особенно после ваших милых договорёностей, которые вы навязали бедному Конвинсере, — добавил Герилло. — И слухов о достопочтенном фра Бернардо, которые ходят после его побега и всех этих исчезновений. Не говоря уже о том, — он подался вперёд и выразительно поднял брови, — что ходят не менее интересные слухи о том, как невероятно жестокий лепортец, покрытый шрамами, похитил, пытал и убил несколько людей прямо здесь, — он слегка ударил носком туфли по полу, — в Виареджио.