— Серпенте! — рявкнула она, тряхнув его за портупею.
Генерал-капитан вздрогнул и вперился взглядом в её руку. А затем его взгляд вновь стал осмысленным.
— Так точно, — чеканно проговорил он и тут же бросился вниз по лестнице, на ходу выкрикивая приказы.
— Ваша милость, — она никогда не слышала, чтобы Кальдо был так серьёзен. — Вам стоит вернуться…
Она сбросила его руку.
— Нет.
Ей стоит быть там.
Она единственная, кому стоило быть там.
Порыв ветра швырнул ей в лицо поток дыма, и Джейн зашлась в надсадном кашле.
— Сюда! — оттянув мокрую повязку и давясь собственными словами, прокричала она. — Ещё один!
На языке был странный, пряный привкус, а горло ужасно царапало. В воздухе мелькали искры и пепел. Из дыма вокруг вырастали странные силуэты — обломки, груды камня, изломанные очертания. Отовсюду из-за непроницаемой чёрной завесы доносились только звуки — полные боли и клекочущие крики, отчаянный и режущий слух плащ, гортанные команды, плеск воды, грохот камней.
И шорох, с которым мимо протаскивали тела.
Совсем рядом раздался хруст осколков, и из дыма вынырнули трое мужчин в повязках на лицах.
— Здесь, — Джейн указала на балку, из-под которой торчала рука, и снова закашлялась.
Никто из троицы ничего не сказал — они молча взялись за балку.
— Взяли, — сдавленно простонал один из них, запрокинув голову.
Раздался слитный напряжённый вздох, и огромный кусок дерева медленно пополз вверх, осыпаясь пылью.
Джейн поспешно упала на колени и обхватила руку. Упёрлась ногами в вздыбившиеся камни мостовой. И, стиснув зубы, потянула на себя.
Мышцы обожгло болью, и она застонала сквозь зубы. В горле першило от дыма, глаза слезились, но она продолжала тянуть.
— Давай! — прохрипел один из держащих балку.
Джейн взвыла, изо всех сил упираясь ногами. Несколько мгновений ничего не происходило — а затем тело подалось на неё, и ей в лицо ударил запах горелого мяса.
— Всё!
Балка с грохотом упала на место, подняв облако каменной пыли и пепла, и Джейн судорожно склонилась над раненным.
Это была девушка. Наверное, не сильно старше Джейн. Красивое лицо было полностью покрыто разводами сажи и крови.
Только под единственным уцелевшим глазом виднелась дорожка чистой кожи.
— Соболезную, — тихо произнёс один из мужчин, утирая лицо оборванным рукавом. А затем, наклонившись, осторожно похлопал Джейн по плечу.
В любой другой день, это выглядело бы самым нелепым соболезнованием за всю историю мира. Но сейчас это не имело значения.
Сейчас мало что имело значение.
— Спасибо, — произнесла Джейн, всхлипнув. У неё не осталось сил даже на слёзы, поэтому она просто сидела рядом с телом, бессмысленно вглядываясь в лицо девушки.
Девушки, которой должна была быть она.
— Ещё один! — крик раздался совсем рядом, и мужчины бросились в дым. Джейн попыталась встать, но что-то хрустнул под каблуком, и она с вскриком повалилась обратно.
Там, куда только что исчезла троицы помощников, раздался грохот падающий камней, а затем — многоголосый крик радости.
— Живой! Сюда!
На мгновение губы Джейн изогнулись в слабом подобии улыбки.
А затем её взгляд соскользнул на девушку, замершую в нелепой позе, и улыбка окаменела.
Вокруг мелькали размытые силуэты, словно призраки в тумане. Четверо замерли неподалёку, переводя дух, и Джейн подняла голову, зачем-то прислушиваясь.
— … Лиевитто просто размазало, — голос дрожал. — Как масло по хлебу. Прямо у порога его лавки.
— Боги.
— Да, боги! — другой голос сорвался до полувизга, но тут же вернул себе гневную уверенность. — Я бы многое отдал, чтобы ублюдки из Магистрата это всё увидели! Может, тогда поймут…
— Заткнись.
— Я просто хочу, чтобы они увидели…
— Они и так всё видят, — бесконечно усталый и тихий голос. — Они все здесь.
— Все здесь? Правда?
— Правда. Серпенте разбирает завалы со своими людьми. Старик помогает раненым. Пасиенте носит воду.
— Один из Четырёх носит воду? — недоверчиво фыркнул гневный. — Ты правда веришь в это?
— Да, — невозмутимо подтвердил усталый. — Я видел его. И остальных. Ла-Руссе тоже здесь.
Гневливый истерично хохотнул.
— Конечно Ла-Руссе здесь! Готов спорить, что эта шлюха сама…
Он резко выдохнул, и один из силуэтов со стоном сложился пополам, держась за живот.
— Я помогал этой шлюхе доставать тела десять минут назад, — всё такой же усталый и неестественно ровный голос. — И если бы ты видел её взгляд, то держал свою пасть закрытой.
Трое быстро двинулись прочь. Какое-то время четвёртый хватал воздух ртом, а потом, придя в себя, нетвёрдой походкой тоже исчез в дыме.
Джейн потерянно смотрела им вслед, обняв себя за трясущиеся плечи и беззвучно всхлипывая.
Её тошнило от запаха собственных волос и горелого мяса. Её тошнило от осознания, что в происходящем вокруг виновата только она.
Её тошнило от того, что назвавший её шлюхой человек был прав.
Её тошнило от самой себя.
— Ваша милость! — крик раздался совсем близко. — Ваша милость!
Кальдо и Фреддо, пронеслось у неё в голове. Кто же ещё. Ни у кого другого не хватило бы мозгов называть её «ваша милость» здесь.
— Здесь, — безразлично повторила она окончание мысли.
Они появились из дыма, прикрывая лица кусками ткани, и замерли, изумлённо глядя на неё.
— Ваша милость, — Кальдо бросился к ней, помогая подняться. — Вы не должны…
— Никто не должен был, — она оперлась на него, с трудом поднимаясь на непослушные ноги.
— У вас кровь.
Она лишь отмахнулась. Какая разница? Её руки по локоть в крови. Капля-другая ничего не изменит, её или чужой.
— Вы… — во рту резко пересохло, и она сглотнула. — Вы узнали?
В груди глухо билось предчувствие, но она не понимала, хочет ли слышать их ответ.
— Да, — в голосе Кальдо не было и следа его привычной насмешки. — Сорок выживших. И… — он умолк.
— Сколько? — требовательно повысила голос Джейн, и телохранитель вздохнул, закрывая глаза.
— Сто девятнадцать.
Гонфалоньер горько кивнула. Она надеялась, что никогда не придётся опуститься до убийства.
И вот посмотрите на неё. Одна её ошибка стоила жизни ста девятнадцати другим людям.
Всего один акт невероятной тупости, недальновидности и доверчивости.
Худший миттельшпиль из всех возможных.
— Миттельшпиль, — прошептала она.
— Ваша милость? — Фреддо смотрел на неё с явной тревогой.
— Середина партии, или же миттельшпиль, — процитировала Джейн. — Характеризуется большими жертвами в фигурах.
И тем, что выигравший в нём почти всегда выигрывал партию.
Она закрыла глаза, делая глубокий вдох. Запах хельта обжог лёгкие, и она закашлялась.
— Вам нужен свежий воздух, — Кальдо решительно взял её под руку. Джейн слабо попыталась вырваться, но с удивлением поняла, что хватка телохранителя не ослабла, как обычно.
— Зачем?
— Ройфе сказал, что нужно делать перерывы или меняться, а вы…
— Какая разница, — она равнодушно пожала плечами, позволив взгляду расфокусироваться и провалиться в никуда. — Это будет справедливо. Если я останусь здесь.
Ещё справедливее было бы, если бы это она лежала без половины лица, а эта девушка ушла вместо неё. Но, похоже, Онесто был прав. Справедливость существует только на бумаге.
— Справедливо будет, если вы позволите нам убрать вас отсюда, — ледяным тоном проговорил Фреддо. — И придёте в себя.
— И кому это поможет? — горько усмехнулась Джейн.
— Лепорте.
Слово отозвалось эхом у неё в голове.
Лепорте.
Джейн опустила взгляд на свои трясущиеся и покрытые царапинами руки.
— Я… Я не должна быть здесь, — тихо проговорила она.
Кто угодно мог дышать дымом. Кто угодно мог доставать тела из-под обломков, выбиваясь из сил. Кто угодно.