А Шерлок не знал, что сказать. Его перекрутило, выжало насквозь и слова кончились, иссякли.
— Джон, — попросил он, — не делай этого. Пожалуйста.
Джон обернулся через плечо.
— Я рад, что ты живой. Пусть оно так и остается, хорошо?
Он прыгнул.
Сколько секунд человек летит с шестого этажа? Когда-то, еще в медколледже, они с друзьями рассчитывали на спор: сколько с пятого, сколько с десятого, сколько с двадцатого. Ну и прикидывали, на что будут похожи повреждения при какой высоте. Такая занимательная викторина.
Сейчас Джон не мог бы вспомнить точные цифры даже под страхом смерти — ха-ха, ну улыбнитесь хотя бы на этом месте! — однако был уверен, что срок чертовски маленький. Особенно если это срок твоей оставшейся жизни.
И уж тем более это маленький срок для водителя грузовичка, стоявшего у тротуара. Как его хватило, чтобы взреветь мотором и рвануть вперед, поставляя белый прямоугольный кузов под траекторию полета безвольного тела?
Наверное, водитель тренировался.
Для Джона это выглядело так: полет, что-то белое метнулось к лицу, — он еле успел отвернуть голову и прикрыться руками, — жутчайший треск, а потом ужасный удар, сильнее, чем о воду с вышки. Тело скрутило, дыхание вышибло, и Джон даже не сразу сообразил, что весь мир вокруг него действительно сорвался и покатился куда-то, никакая это не иллюзия. Весь мир: клочья медицинского поролона со специфическим запахом, рев мотора и тряска.
Джон не знал, сколько прошло времени, прежде чем он смог нормально дышать. Наконец он с трудом полез куда-то вперед по кускам поролона, и слава богу, вылез к кабине грузовичка. Там было окошко; он как-то протиснулся сквозь него и вывалился на переднее сиденье.
— Живой? — весело спросила сидящая за рулем женщина; красивая, светловолосая, чуть моложе Джона, он видел ее… полтора года назад, в доме Полковника. — Пристегнись, а то оштрафуют. Хотя нет, не пристегивайся. Пистолет в бардачке, держи наготове.
— Нас преследуют?
— Холмсы и О’Лири, ага…
Джон послушно взял пистолет (зигзауэр, надо же!), проверил патроны. В идеальном состоянии.
— Почему… Мэри? — он очень смутно помнил имя.
Она дернула уголком губ.
— Полковник вчера умер в больнице. Третий инфаркт. Просил о тебе позаботиться, Джим.
— Джим? — перебил он.
— Ага, Джим. Я буду тебя так называть, не против? Это твое второе имя.
— Не против, — кивнул Джон.
Все равно жить им осталось, видимо, недолго.
— Будем знакомы, — продолжила она. — Мэри Морстен, когда-то третье лицо в организации Мориарти.
Кажется, лицо Джона вытянулось; она краем глаза заметила это и засмеялась.
— На самом деле Уилсон, конечно. Это такая шутка. Мориарти, Моран, Морстен. Ты же правда не думал, что Профессора так вычурно зовут?
— Значит, Профессор… — размышлял Джон вслух. Мориарти не слишком-то напоминал «профессора», но мало ли. — Профессор, Полковник и…?
— Не-а, на этом параллели кончаются… Слушай, Джим, похоже, впереди засада.
Она ударила по тормозам, их обоих бросило к стеклу.
— Поцелуй меня, Джим.
Джона не нужно было просить второй раз. В конце концов, какого черта?
Губы у Мэри были мягкие, солоноватые и сладкие одновременно. «Лучший поцелуй в моей жизни, — подумал Джон отвлеченно. — Потому что последний».
И тут грузовик взорвался.
Майкрофт устало бросил на стол пачку распечаток.
— Это не их тела. Они даже не замаскировали как следует. Тела были найдены не в кабине, а в кузове. И мужчина как минимум на три дюйма выше, чем Джон Ватсон.
— Чем Джон Ватсон, — повторил Шерлок. — Как выглядел «Себ Моран», знают только твои снайперы.
— Предлагаешь убрать доверенных людей, чтобы покрыть побег твоего дружка? — едко проговорил Майкрофт. — Извини, но это не в обычаях Холмсов.
— О да, — иронично протянул Шерлок, — конечно, Холмсы жертвуют только другими Холмсами.
— Мы не можем позволить ему уйти.
— Ты не мог позволить ему уйти с крыши. Он избавил тебя от этого выбора.
— Зачем он тебе? — Майкрофт почти прошипел это, и одновременно на его лице выразилось что-то похожее на боль. — Ты думаешь, у вас что-то будет по-прежнему? Похвальная иллюзия, но…
Вместо ответа Шерлок только натянуто, неестественно улыбнулся.
— Извлекать из людей исключительно пользу — как это типично для тебя, братец. Хорошо. Будем говорить на твоем языке. Что ты хочешь за то, чтобы оставить в покое человека, которому ты как минимум трижды обязан моей жизнью?