Составление длинных равенств требует долгого времени. А в последней главе «Слова» много коротких стихов, часто неточных. Однако арифметику и здесь не сочтёшь случайной, так как подсказываемые ею паузы не противоречат смыслу. Можно думать, что поэт спешил: Игорь внезапно вернулся, надо было к его торжественной встрече завершить произведение. Через восемь столетий понятны даже настроение автора, условия его работы.
Чем непривычней находка, тем больше прежних мнений она заставляет пересмотреть, тем труднее с ней дальше, — пусть даже она бесспорна, поскольку основывается на арифметике в пределах одного-двух десятков. К открытию самого принципа привело элементарное, хотя и необычное рассуждение. Сложнее оказалось много раз просчитать поэму. Потом была изготовлена картотека, в которой каждый стих со всеми вариантами и предположениями, с историческими и прочими сведениями занял отдельный листок; одних только отверстий в карточках вручную сделано около шести тысяч. В начале книги, едва найдены равенства, сразу сказано о связи формы и содержания в «Слове», а ведь между этими страницами — полгода размышлений. Но вот потом около 40 статей о равногласии безнадёжно завязло в редакциях… Первая увидела свет лишь через год, и то в безграмотно пересочинённом виде. Известнейший на ту пору учёный не ответил на пять письменных обращений к нему, понимать приходится так: опровергнуть не мог, но и не хотел подтверждать, что сам-то всю жизнь глядел не в ту сторону. С другим, того же ранга, состоялась примерно такая беседа: «Вот поэма, а стихов не видно». — «Ну и что? Она в прозе». — «Нет, тут равенства». — «Ну и что? Случайность». — «По теории вероятностей этого не может быть». — «Ну и что?» Ничего. Не представляет загадки будущая судьба этой книги. (Спустя более 30 лет добавляю: как в воду глядел. О злоключениях рукописи роман можно написать. Спасибо, что сам жив остался.)
В числе упрёков от рецензентов был такой: правлю «Слово», чтобы создать впечатление о широком распространении равногласия в нём. Иначе говоря, подделываю под теорию. Это обвинение и в Энциклопедию «Слова» попало. Что ж, немудрено, если на полях одной из возвращённых мне рукописей обнаружилась просьба академика к доктору наук: «Посчитайте это для меня». Считать там надо было до семи — академик литературы, значит, до стольких не умел. Филологи не очень-то знают цену математике и попросту пропускают страницы с цифрами, какова в начале этой книги главка «Вероятность». Из неё видно, что равногласие не нуждается в выдуманных доказательствах: будь в поэме хоть одно большое равенство, и то уже понятно, что оно не случайно. Вспомните, сколько равенств — в том числе не потребовавших ни малейших поправок, — вы увидели выше. Изменения в текст вношу, когда правка проясняет тёмные места или получается особенно красивое сочетание чисел. А ради одного лишь подтверждения теории – незачем, даже если уточнение напрашивается по грамматике или по соседним написаниям тех же слов.
Зато в названной Энциклопедии нет осмеянного мной утверждения, будто стихосложение «Слова» состоит в том, что ритм меняется в соответствии со смыслом. Признали-таки глупостью. А ведь книга, в которой она глубокомысленно высказана, переиздавалась несчётное число раз, в каждой школьной библиотеке по десятку экземпляров. В ней ещё и фактические ошибки: битва якобы длилась трое суток, Игоря ранили в правую руку; так он и изображён на гравюре. Сочинивший сие Д. С. Лихачёв и художник В. А. Фаворский потом стали академиками.
Два кандидата наук, муж и жена, в совместной рецензии привели отрывки из разных текстов, якобы выполняющие равногласие. Причём под руку попались не научные труды (видно, далеко засунуты), а издания вроде «Мурзилки»: понятно, что в семье был ребёнок. Взять хоть само название «Мурзилка» – в нём равенство 1 - - 1 1, III. Да подобных соотношений на малых числах сколько угодно везде. У меня в имени-отчестве – Виктор Васильевич – 3 и, 3 других гласных. У академика Лихачёва совершеннее – Дмитрий Сергеевич – 3 и, 3 е. Нет вот, попробуйте отыскать в случайном тексте 3-3-3-3-3 или 8-1-8-1-9, да чтобы равенств были сотни!
Если уж о критике, то никто не подвергал равногласие таким сомнениям, как я сам. В «Слове» есть фразы, разбившиеся по равенствам на короткие отрезки, среди которых ещё и встречаются вообще не имеющие арифметических совпадений. Можно только гадать, был ли неаккуратен переписчик или поэт считал достаточными маленькие равенства. Не исключено также, что он кое-где и вовсе не создавал их, так как система сложная, читателю или слушателю не заметить несоответствий. Тем не менее выше, в тексте поэмы, цифры стоят везде. Ведь подсчёты всё равно проведены, а кто-нибудь может оказаться наблюдательнее меня или знает больше – и увидит длинные равенства.