Я пренебрежительно фыркнула.
— Сам посмотри, — ответила я и, не теряя чувства собственного достоинства, вернулась на свой трон. Маккей развернул складной стул и сел рядом.
Нам наконец-то удалось испортить настроение Льюису. Он нахмурился — зэки всегда с тревогой воспринимают появление нового надзирателя — и снова начал что-то насвистывать себе под нос. Но теперь его мелодия звучала более злобно и враждебно. Я вполне допускала, что Льюис и Маккей уже встречались при далеко не самых приятных обстоятельствах. Это вполне в духе Маккея. Правила для него — пустяковое препятствие. Он знал в тюрьме каждый закуток и легко мог затащить туда заключенного для «разъяснительной беседы». Он регулярно и безо всякого зазрения совести валял дурака, в то время как другие лезли из кожи вон, чтобы выполнить свою работу. Однако в отличие от многих старых сотрудников тюрьмы, на которых я смотрела с презрением, я нежно любила этого человека. Он был для меня веселым дядюшкой, простым и добродушным, которого у меня никогда не было, но я всегда мечтала его иметь.
А еще, как говорится, с ним не приходилось скучать. Он с нетерпением рявкнул через стекло:
— Слушай, Купер, ты там что, пироги печешь?
У Льюиса лишь хватило ума предложить Маккею трахнуть самого себя.
— Почему они заставили заниматься этим меня? — спросила я у Маккея.
Это был риторический вопрос, и я получила на него риторический ответ:
— Потому что все говно подчиняется законам гравитации и падает вниз.
Неплохой девиз для нашей работы.
Маккей не производил впечатления человека, с которым можно вести задушевные беседы на интеллектуальные темы, но я знала, что он сообразительный и отличается широкими взглядами. Внешне Маккей напоминал ирландского полисмена со старой фотографии: плоское веснушчатое лицо, короткая стрижка, тяжелая складка на загривке. Одно ухо оттопырено и измято, словно по нему ударили чем-то тяжелым. В душе он был чувствительным, заботливым и очень обидчивым. Отличался вспыльчивостью, но с уважением относился к женщинам.
— Ты уверен, что он упакован? — спросила я.
Слово «упакован» весьма деликатно описывало ситуацию.
Маккей наклонился и посмотрел через стекло.
— Я смотрел запись. Он встречался в комнате для частных визитов со своей бабушкой и маленькой дочкой. Даже полный кретин догадается, что там установлены камеры, но у Купера не хватило мозгов, чтобы это понять. — заявил он. — Мы все видели. Все до мельчайших деталей.
Я поморщилась от омерзения. Маленькая девочка. Бабушка. Казалось, куда уж хуже? Впрочем, я регулярно и самым невероятным образом убеждалась в обратном.
— Это какое-то новое поветрие. — заметила я, — просить бабушку, чтобы она принесла тебе дозу?
Маккей повернулся ко мне:
— Милочка, речь идет не о наркотиках. Он засунул в себя мобильный телефон. Разве тебя не предупредили? — Поняв, что мне ничего не известно, он рассмеялся. — Ребята хотели увидеть выражение твоего лица. Вот тупые ублюдки. У тебя мог бы случиться сердечный приступ.
Некоторое время я молчала, пока до меня дошел смысл того, что я только что услышала.
— Он засунул в себя мобильный телефон?
Маккей кивнул:
— Да, кажется, это был «Самсунг».
— Господи. — пробормотала я.
Чего только они не засовывают себе в задницу. Я каждый раз с ужасом убеждалась, что нужда заставляет людей проявлять чудеса изобретательности.
— Да, Купер поначалу тоже не поверил. Он весьма скептически отнесся к предложению бабушки. Сказал: «Бабуля, он ни за что не влезет в мой зад». А она ответила: «Да нет, внучок, влезет. Я сама попробовала, прежде чем нести его сюда».
Я лишь моргнула от удивления.
— Она засунула телефон себе в задницу, а потом предложила ему сделать то же самое?
— Чтоб мне пусто было, У него ушло на это минут пять. Мы, как могли, поддерживали. А он все повторял: «Бабуля, у меня ничего не получится», а она велела ему не останавливаться и толкать глубже. Потом Купер переменился в лице, попрощался и быстро вышел. Мы схватили его, когда он проходил контроль. А теперь посмотри на него. Насвистывает как ни в чем не бывало.
— А ты не смог удержаться и пришел посмотреть.
Маккей кивнул:
— Да. Еще ни разу не видел, чтобы кто-то срал телефоном.
Прошла минута.
— Если бы мы знали номер, то могли бы позвонить. — предложила я.
— Честное слово, судья! Мы просто хотели поговорить по телефону! — Он весело засмеялся и подождал еще немного.