Что за дерьмовая работа…
— Черт, офицер, вчера была ветчина и сегодня тоже. Вы забыли, что я стал мусульманином?
— Свиньи пришли обслуживать свиней.
— И почему это наш старина Кроули сыграл в ящик?
— Мне нужно четыре пилюли. А здесь только две. А мне нужно четыре, мать вашу!
— Скажите этому засранцу, чтобы он заткнулся. Я начищу ему рыло, как только нас выпустят!
— Как же здесь холодно! Вы что, хотите нас заморозить?
— Когда нас выпустят? Ко мне завтра придут посетители!
И это еще были относительно существенные замечания.
Я шла, отвечая одним коллегам и предпочитая игнорировать других. Поравнявшись с полицейскими у камеры Кроули, я остановилась. Со стороны это был естественный поступок, но в тот момент мне хотелось, как таракану, быстренько прошмыгнуть мимо. Народу было много, я узнала нескольких офицеров. Мелинда Рейзнер, следователь, которая расследовала львиную долю преступлений, совершенных в нашей тюрьме, вышла из камеры с ящиком для улик и кивком поприветствовала меня.
Она подошла ко мне — редкая встреча участников клуба «Военные без члена». Мелинда на пять лет старше меня, но шансов сделать хорошую карьеру у нее намного больше. Я просто выполняю свою работу, а Мелинда добивается больших успехов. Однажды она провела у нас тренинг, во время которого рассказала, что делать, если мы обнаружим улики, и я спросила, как мне продвинуться по службе. Мой вопрос пробудил в ней что-то менторское, но она так и не смогла дать полезный совет. У меня сложилось впечатление, что она оценила мои возможности, но сдержалась и не стала давать неблагоприятный прогноз.
Теперь глаза Мелинды воодушевленно блестели. Казалось, она рада встрече со мной и даже смотрела на меня с некоторой долей уважения.
— Так это ты его нашла? — Мелинда слегка понизила голос и постаралась, чтобы тон звучал не особенно официально.
Она говорила так, словно ей не терпелось обсудить мой якобы выдающийся поступок. Мелинда умела потешить самолюбие собеседника. Однажды она в шутку призналась, что лесть — ее оружие. Так поступают все следователи. Говорят, что ты особенная, тешат твое тщеславие и, как теленка, ведут тебя на веревочке в нужном им направлении. Призвав на помощь все свое хладнокровие, я подтвердила, что действительно нашла его.
Мелинда поставила ящик на пол.
— Тебе повезло.
Я была совсем другого мнения.
— Думаешь, у нас теперь будут большие неприятности?
Она пожала плечами и словно проигнорировала вопрос.
— Через пару недель получим данные аутопсии. Ты наверняка захочешь взглянуть на них?
— Я вряд ли удержусь от соблазна. — При других обстоятельствах я на самом деле умирала бы от любопытства. Но в ту минуту с трудом сдерживала тошноту.
— На следующей неделе нам нужно будет встретиться и поговорить о случившемся.
— Я должна дать официальные показания?
— Ты ведь нашла его, и в деле упоминается твое имя.
— Хорошо.
— Даже на этой работе можно добиться славы.
— Именно поэтому я все еще здесь.
Мы поздравили друг друга с Новым годом, и я пошла дальше. Миновав еще три камеры, Мартин остановил свою тележку возле жилища Билли Фентона.
— Да это же офицер Уильямс! — воскликнул Фентон. — Так приятно слышать ваши шаги в коридоре. — Он взял с подноса причитающиеся ему пилюли.
У него имелись таблетки всех цветов радуги. Фентон проявил достаточно смекалки, чтобы пожаловаться определенным врачам и психологам на нужные симптомы, и в результате регулярно получал необходимую дозу. Хотя, не исключено, он на самом деле подвержен приступам депрессии, скачкам давления, расстройству кишечника и бессоннице. Фентон держал в руке клочок бумаги так, чтобы я могла через решетку прочитать, что там написано, не останавливаясь и не вглядываясь в его каракули.
— Сладких снов, Фентон. — произнесла я и, не останавливаясь, с невозмутимым видом пошла дальше.
На клочке бумаги было написано: «Помощь нужна?»
Некоторые зэки умеют воздействовать на твой разум. И если не проявить бдительность, все может кончиться тем, что они прочно поселятся в твоем сознании.
Моя смена наконец закончилась. Мне хотелось поскорее вернуться домой. Рухнуть на кушетку и заснуть перед телевизором. Стереть все воспоминания, провалиться в небытие, а потом начать все сначала.