Драка принимала серьезный оборот. Офицеры охраны находились рядом, они могли быстро положить конец этому безобразию, оттащить Кроули в сторону или задержать его, но никто по-прежнему не двинулся с места. Кроули бросился на третьего дерущегося и прижал его коленом к земле. Одна рука по-прежнему была в гипсе, но здоровой рукой он стал молотить его с такой силой, словно собирался расколоть кусок льда. Я прицелилась в сугроб рядом с Кроули и приготовилась разрядить винтовку.
И я бы точно выстрелила, но во дворе появился еще один человек. Какой-то гражданский, или «слабая сестричка», как мы их называли. Он появился внезапно и сделал то, на что у надзирателей не хватило ни желания, ни смелости. Он прижал Кроули к земле и выкрутил ему здоровую руку, предоставив надзирателям возможность или повод наконец-то проявить себя и пустить в ход кулаки и резиновые дубинки.
Два надзирателя довольно грубо оттащили Кроули в сторону. Еще с полдюжины попытались уладить ситуацию, хотя на самом деле все уже было кончено. Я по-прежнему стояла у ограждения и наблюдала за их неуклюжими попытками восстановить порядок. Падающие снежинки по-прежнему зачаровывали, и я не могла отделаться от мысли, что Джош предвидел возможное начало драки. Что здесь, черт возьми, только что произошло?
Я вдруг подумала, что тот комикс был не просто фантазией, но и своего рода попыткой одного самоуверенного зэка найти выход своему раненому самолюбию через эту полную пафоса историю. Меня поразило, что Кроули ввязался в драку вскоре после моего с Джошем разговора, как будто я тогда чего-то не поняла.
Я попыталась проанализировать ситуацию, но мои размышления ни к чему не привели. Люк у моих ног открылся — моя смена пришла на пятнадцать минут раньше, чем следовало. На лестнице появился маленький надзиратель с заспанными глазами. Он сразу пожаловался на чертов мороз и расспросил меня о случившемся. Я кратко рассказала все, что видела, и поделилась своим философским наблюдением:
— Кто знал, что они теперь прячут ножи в снежках.
— Чертова зима, — кивнул он. — Ладно, иди пиши отчет и освободи мне башню.
Я спустилась вниз и прошла через туннель в административный корпус. Но вместо того чтобы заварить себе кофе, усесться за стол и приступить к отчету, я решила осмотреть место происшествия и вышла во двор.
Зэков здесь уже почти не было, зато двор заполнился офицерами охраны и гражданскими. Я заметила помощника начальника тюрьмы, юриста, врачей. Джоша нигде не было видно, вероятно, его увели в камеру вместе с другими заключенными. Спринтер, остановивший драку, все еще оставался во дворе. Надзиратели окружили его плотным кольцом и громко ругались. Я узнала в этом человеке «брата» Майка — священника, который работает у нас педагогом и проводит курс художественной терапии. Сразу вспомнила, как Джош рассказывал об этих занятиях — на них все очень хотели попасть.
Трое санитаров и смотритель Уоллес склонились над телом человека, напавшего на Кроули. Его лицо превратилось в кровавое месиво, а широкая грудь тяжело вздымалась, будто он задыхался. По долетающим до меня репликам я поняла, что это Лоуренс Элгин, один из «викингов» — так мы называем участников группировок белых расистов. Я, решив принести хоть какую-то пользу, стала осматриваться по сторонам и заметила Хромого — одноногого заключенного, с которым Кроули играл в снежки. Он все еще сидел на земле, и никто не обращал на него внимания. Его здоровая нога и протез были разведены в стороны. Из носа и ушей текла кровь, и я подумала, что Кроули мог нанести ему серьезные увечья, когда бил головой о землю. Когда я приблизилась, он широко улыбнулся.
— Привет! — Он показал на красный снег у себя между ног: — Кажется, у меня пришли месячные.
Подобные шутки часто отпускаются в моем присутствии, ведь я женщина в доме, полном мужчин, поэтому я решила, как всегда, проигнорировать замечание.
Делать мне было абсолютно нечего, и я не могла найти повод оставаться во дворе. И все же я не спешила покинуть по место. Бродила по двору и вдруг заметила на примятом снегу зубную щетку, забрызганную кровью, и красное пятно под ней. Я наклонилась и осторожно взяла ее двумя пальцами, держа рукояткой вверх. Щетина на ней истерлась or длительного использования, но рукоятка была изогнута и заточена, превратившись в смертоносное острие.