— Мне нужен Бруно.
Ленни помолчал, как будто обдумывая просьбу.
— Знаешь, мне никогда не нравились ваши с Бруно теплые отношения. Как-то неуютно делалось. И не мне одному.
— Не обольщайся, Лен, не такие уж они теплые. И я к нему не в гости напрашиваюсь. Передай ему, чтобы он со мной связался.
— Как увижу, передам. Все? Ты за этим меня вытащил? Тогда я вернусь к гостям.
— Нет не все, — возразил Джастин. — И тебе лучше присесть, разговор будет долгий.
Рубинелли повиновался не сразу, показывая, кто в доме хозяин, но потом все-таки сел в кресло, обтянутое пестрой стеганой тканью. Джастин начал рассказывать. Сперва поведал мафиозному боссу почти все финансовые подробности, которые узнал от Роджера, вплоть до прибылей, полученных принадлежащими Рубинелли фирмами с названиями всех оттенков красного. Про потери тоже не забыл. Объяснил, насколько счел нужным, про хармоновские игры на понижение и его хитроумные финансовые комбинации.
Рубинелли выслушал все до конца. Потом полез в ящик за пачкой сигарет.
— Ничего, если я закурю? — спросил он у Реджи. Она кивнула, разрешая, и он пояснил: — Жена не позволяет курить в доме. Но сейчас случай особый.
Он предложил сигареты Реджи и Джастину, они отказались.
— Ты всегда был хорошим полицейским, — отметил он, закуривая. — Поэтому тебя мало кто любит.
— Значит, против того, что я тебе рассказал, возражений нет?
— А это как тебе будет угодно. — Рубинелли с наслаждением затянулся. — Мне семьдесят, и курю я всю жизнь. С десяти лет. Может, еще до ста доживу. Задумаешься, а?
— Не очень, — ответил Джастин.
— Так что тебе от меня понадобилось?
— Нужно, чтобы ты кое-что прояснил.
— Вот так за здорово живешь?
— Не за здорово живешь, а потому что в противном случае тебе предъявят обвинение в убийстве Эвана Хармона, Рональда Ла Салля и Ванды Чинкель. Доказательства не в твою пользу, так что шансы выиграть дело в суде примерно пятьдесят на пятьдесят. Готовься оставшиеся тридцать лет докуривать за решеткой.
— И что тебя останавливает?
— Мне кажется, есть еще что-то, о чем мы пока не знаем.
Рубинелли ухмыльнулся.
— Значит, я чист?
— Скорее, нечист. На руку. Но не убийца. По крайней мере, к этим троим не причастен. Однако если мы обнародуем все, что нам известно, и приплетем тебя где только можно, все решат, что без тебя и убийства не обошлись.
— Спрашивай! — велел Рубинелли.
— Ты встречался с Эваном Хармоном и Рональдом Ла Саллем в Палм-Бич. На конференции представителей хеджевых фондов, которую проводили «Рокуорт и Уильямс».
— Да. У меня там домик. Прямо на пляже. Смываюсь туда на зиму. Кругом, конечно, одни снобы, но лучше так, чем трястись тут от холода.
— Как вы на них вышли? — спросила Реджи.
— Вы не поверите!
— Посмотрим.
— Бруно. Ла Салль был его брокером.
— Легальным? — удивился Джастин.
Ленни Красный рассмеялся.
— Легальнее некуда! Бруно решил поиграть на бирже. Ла Салль помог ему сделать немного бабок. Хотя нет, что я говорю! Много бабок, очень много. Тогда он пришел ко мне, мол, как насчет тоже попробовать?
— Лен, — уточнил Джастин, — ты хочешь сказать, что Рон Ла Салль был вашим с Бруно личным абсолютно легальным брокером и вы играли на бирже?
— Мы сейчас просто так беседуем или для протокола? — поинтересовался Рубинелли.
— Если я прав — и ты никого не убивал, то не для протокола. Деньгами можешь ворочать сколько угодно, я ничего против не имею.
— Ну раз не для протокола… Начиналось все легально. Просто на пробу. Потом мы пришли к нему и говорим: хотим инвестировать… э-э… корпоративные средства. Чтобы он посредничал между нашими фондами.
— Посредничал? Фондами? — не поверил своим ушам Джастин. — Ты что, в финансовую академию поступил?
— Ну ты! — осадил Рубинелли. — Мы теперь много чего делаем по-честному. И дальше будем. Кстати, вкладывали мы не только мои бабки и Бруно, там еще несколько… сторонних инвесторов.
— Другие «семьи»?
— Я тебе про свой бизнес рассказываю. Про чужой уговора не было. Так вот, у моих инвесторов есть что инвестировать, а с другой стороны — нам есть кого опасаться, так что мы нанимаем честного человека, чтобы он позаботился о наших финансах. Что тут странного?
— И Ла Салль начал вкладывать ваши деньги в хеджевые фонды?
— Вроде того. Только потом… он понял, что мы на месте топтаться не любим. В смысле, деньги-то мы делали, но нам показалось, что маловато.
— И он вышел из игры?