– Нет. Иди с Матвеем. Мы скоро приедем, – ответил Роман, который уже отошел от группы вглубь кладбища и теперь ждал, когда его догонит Кристина.
– Да, иди вместе со всеми. И не подпускай Леру к плите! – распорядилась Жильцова.
– Это вообще нечестно, Кристина Игоревна. Я ведь не ребенок! – возмутилась Исупова, держащая Дениса за руку, чтобы он не лез в лужи.
– Скажи это кому-нибудь другому, – пробормотала Кристина себе под нос и, помахав рукой, отправила всю компанию обратно к выходу. И только убедившись, что они медленно удаляются, повернулась в сторону Смирнова, который отошел дальше еще на пару шагов.
Всю дорогу они преодолели в молчании и, только подойдя к памятнику плачущей девушки, сидящей на земле и смотрящей в небо, заговорили.
– Нас трое осталось, – заметил Легков первым, глядя на табличку, которая гласила: «Памяти детских душ училища№671, павших в ночь с 6 на 7 июня 2016 года». – Не так давно слышал, что еще один выживший ученик умер. Тоже нелепо. Попал после задания в госпиталь, и там ему по ошибке ввели не лекарство, а токсичное вещество. Спасти не успели.
– А Анастасия Юрьевна? – поинтересовалась бывшая Белянина, глядя на ржавый забор, за которым находилась братская могила и одиночные памятники учеников, которых удалось опознать.
– Все так же, – покачал головой Рома, отходя от каменной девушки и попадая в совершенно иной мир, в ночь, которая разделила жизни учеников на «до» и «после», которую никто из побывавших там никогда не забудет.
Как-то раз Легков сказал Диме, когда они продолжили обучение в Первом училище, что они никогда не станут своими где-то еще, что они теперь на всю оставшуюся жизнь ученики шестьсот семьдесят первого училища – училища с желтыми стенами, проклятого училища. И, прожив сорок восемь лет, он был полностью согласен с собой двадцатидвухлетним. Что бы ни происходило с ним или Кристиной, они так и остались здесь, на этой земле, где похоронены их друзья, их семья. Об этой части их жизни никто не знал, даже самые близкие. Это была тайна, которую Легков и Белянина хранили. И только после смерти они снова станут «учениками шестьсот семьдесят первого училища», как это стало с их друзьями.
– Привет, братик. – Кристина остановилась рядом с Ромой напротив двух соседних могил, на которых значилось «Александр Игоревич Белянин. Ледяной Мастер Трезубца. 25.11.1994 – 07.06.2016» и «Дмитрий Александрович Покровский. Наследник Покрова Трезубца. 01.02.1995-16.04.2037».
На этот раз и Рома присоединился к расчистке могил от прошлогодних листьев. Убирались не торопясь и в основном в тишине. Только пару раз Кристина обронила замечания о том, что пора заменить памятник Саше, потому что у этого развалился левый угол и заржавел металл. И только когда они перешли к могиле Димы, Белянина поинтересовалась:
– Ты мне так и не расскажешь, что с ним случилось?
Легков долгое время молчал, и Белянина уже не надеялась услышать продолжение, когда он поднял глаза от земли.
– Ты мне веришь?
– Конечно, – ошарашенно ответила она.
– Тогда поверь, что тебе лучше не знать эту историю.
– Но… – Кристина растерянно развела руки в стороны. – Что мне думать? Почему вокруг этого столько тайны?
– Это не самая приятная история.
– И она как-то связана с Матвеем, – заметила Кристина. Рома кивнул. – Из-за этого он вернулся?
Женщина внимательнее присмотрелась к годам жизни, указанным на памятнике. В этот год не только появилась эта могила, но и вернулся в первый мир Покровский-младший.
– Да.
– Это настоящая могила Димы?
Легков снова кивнул.
– Ты его похоронил? Почему не сказал мне? Я бы могла помочь. Я ведь тоже столько лет ждала их возвращения. А ты мне даже ничего не рассказываешь. Что с ними там случилось? Что с Лианой? Почему Матвей вернулся, если он до безумия обожает тот мир и тех людей? И эта Бессмертная…
Кристина обессилено опустилась на землю, тряпкой оттирая грязь с памятника.
– Хорошо. Вы не хотите мне об этом рассказывать… но почему не сказать остальным об этой могиле?
– Ты ведь знаешь, что никто не должен знать, где мы учились.
– Столько времени прошло, – тяжело вздохнула Кристина. – Думаешь, мы все еще можем пострадать, если люди узнают, что мы были знакомы со Стихиями?